Политика и наука
Настроение в классной комнате какое-то натянутое. Второй день не дерутся.
Павлику не по себе. Он сидит над книгой и тихо похныкивает, глядя на лампу, подвешенную высоко «от греха подальше».
Борька, толстый, безбровый, хмурит лоб и зубрит по бумажке.
- Р.С.-Д.Р.П., Д.К. и Р.Д… Нет, не Д.К., а К.Д., К.-Д., К.-Д.
- Хм! - хнычет Павлик. - И чего ты бесишься. Все равно все знают, что у нас в приготовительном самые трудные предметы. У нас все предметы начинаются, а у вас все только повторяют. Это всем известно.
- К.-Д., К.-Д., К.-Д., - кудахтает Борька.
- Хм! Хм! Меня завтра из батюшки спросят, а я ничего не могу выучить. Вчера спросили, я все великолепно знал, а он кол влепил.
- Р.С.-Д.Р.П., Р.С.-Д.Р.П. А что же тебя спрашивали? - с легким налетом презрения кидает Борька.
- Спросили про двунадесятые праздники. Я ему почти все назвал: Пасху назвал, Вознесенье назвал, Елку назвал, Введенье назвал, Масленицу назвал…
- Дурак! Масленица не двунадесятая. Р.С-Д.Р.П.
- Я ему все назвал, и Илью назвал, а он…
- Перестань скулить! Р.П.С.-Р… У меня революция на носу. Большевик, меньшевик, фракция, фракция, фракция… Большевик, меньшевик…
Павлик уныло посмотрел на маленький круглый Борькин нос, на котором была революция, и захныкал дальше.
- Хм! Заповеди все знаю, а он нарочно сбивает, чтобы…
- Врешь, - неожиданно обрывает Борька. - Не можешь ты всех заповедей знать.
- Нет, знаю.
- Ну, скажи, какую знаешь.
- Все знаю. И третью знаю.
- Ну, скажи, про что в третьей говорится?
- Про родителей.
- А что про родителей?
- «Да не прелюбо да сотворите» говорится. Я все знаю. А ты ничего не знаешь, ты ерунду зубришь. Латинскую азбуку.
- Эх ты, курица! Это не латинская азбука. Это мне Паша Коромысленников записал. Это, братец ты мой, фракция, а не ерунда. Паша Коромысленников не такой человек, чтоб ерундой заниматься. Он, братец ты мой…
- А что такое фракция?
- Это, братец ты мой, тебе еще рановато знать. Вот перейдешь в следующий класс, тогда… Паша Коромысленников светлая личность!
Борька глубокомысленно хмурит то место, где должны быть брови, и, понизив голос, продолжает:
- У Паши Коромысленникова чудный револьвер! Браунинг. Великолепный! Маузеровской работы. Он несколько тысяч стоит, и то без пуль. Пули покупаются отдельно. Тоже несколько тысяч. Но мы будем сами пули лить. Своего отлива прочнее. Будем копить свинец из-под Гала-Петер. Этого, конечно, мало… Ну, да там видно будет. Мне тоже придется обзавестись оружием.
- А тебе зачем? - криво усмехается Павлик. Он уже давно почувствовал уважение к брату, но еще совестно показать это.
- Я, видишь ли, братец ты мой, сделал маленькую оплошность. Может быть, ты и не заметил, но кое-кто, наверное, намотал себе на ус. Дело в том, что я вчера за обедом брякнул во всеуслышание, что я социал-демократ. Теперь Паша Коромысленников советует мне спать с оружием. Пример Герцентейна служит ярким доказательством того, что черная сотня не пощадит никого из нас…
Павлик уже не усмехается. Глаза у него стали круглые.
- Да-с, братец ты мой, - продолжает Борька. - Дело - табак! Конечно, я мог бы, например, завтра же за обедом заявить, что я не социал-демократ, а что я принадлежу к фракции союза активных крамол, то есть борьбы (ты ведь все равно не понимаешь). Этим я бы себя спас. Но Борис Сухарев не таков, братец ты мой! Ты еще узнаешь, что такое Борис Сухарев. А теперь - засохни! Не мешай. Р.С.-Д.Р.П., Р.С.-Д.Р.П., Р.С.-Д.Р.П.
Некоторое время Павлик молча и сосредоточенно рисует чернилами рожи у себя на ногтях.
Разрисовал всю левую руку - на каждом ногте по роже. Мрачно полюбовался. Принялся за правую руку.
Здесь дело не налаживалось. Павлик не умел рисовать левой рукой. Опять стало скучно. Пришлось захныкать.
- Хм… хм… Все равно хоть все на память вызубри, а он кол влепит. Я ему все Вознесенье хорошо ответил; все правильно рассказал, только заглавие спутал, сказал, что это Сретенье, а он… А Петя говорит, что если я из батюшки срежусь, так меня на второй год засадят.
- Засохни! П.П.С., П.Н.С… У меня теперь трудное пошло. П.П.С., П.Н.С…
- Из русского разбор задал, а я не могу…
- Что ты не можешь, курица?
- Не могу пустынника.
- Какого пустынника?
- Задано «Пустынник гулял в пустыне». Пустыня - имя существительное, нарицательное… А пустынник… а пустынник - глагол?
- Глагол? - задумывается Борька. - Ну, это ты, братец, того… Как же тогда второе лицо?
- Ты пустынник… - безнадежно тянет Павлик.
- Нет, это ты, братец мой, путаешь. Это так кажется, что глагол, потому что пустынник предмет воодушевленный. А ты возьми предмет невоодушевленный. Например, стол. Что такое - стол?
- Глаго-ол…
- Вот курица! Как же будущее время, если глагол?
- Столу-у, хм…
В соседней комнате часы бьют восемь. Борька в отчаянии хватается за голову.
- Сейчас чай пить позовут, а я ни в зуб ногой.
Будь товарищем, спроси меня вот по этой бумажке, только не подсказывай, я сам…
Павлик берет бумажку и, мрачно насупившись, начинает:
- Что такое К.-Д.?
- Да ты не по порядку! Ты вразбивку спрашивай. По порядку и дурак скажет.
- Что такое максималисты?
- Ну, это легко. Это те, которые в Фонарном переулке. Валяй дальше!
- Что такое П.Д.Р.?
- П.Д.Р…. П.Д.Р… Постой, ты, верно, не так спрашиваешь. Да, П.Д.Р. Партия демократических реформ, правей К.-Д., левей С.-Д.
- Что такое Р.С.-Д.Р.П.?
- Гм… Как?
- Р.С.-Д.Р.П.
- Ты, верно, опять спутал.
- Р.С.-Д.Р.П. - настойчиво тянет Павлик.
- Пошел к черту! Мекеке! Мекеке! Туда же берется спрашивать. Сказано, курица - ну и молчи! Давай сюда записку!
В столовой зазвенели ложки. Сейчас позовут чай пить. Скучно Павлику и тревожно. Что-то завтра будет из батюшки… И разве пустынник наверное глагол?..
Борька отдувается и фыркает: «Фракция, фракция, фракция…»
Молодчина Борька. Хорошо быть большим и умным!..