Взамен политики

 

Конст. Эрбергу

Сели обедать.

Глава семьи, отставной капитан, с обвисшими, словно мокрыми усами и круглыми, удивленными глазами, озирался по сторонам с таким видом, точно его только что вытащили из воды и он еще не может прийти в себя. Впрочем, это был его обычный вид, и никто из семьи не смущался этим.

Посмотрев с немым изумлением на жену, на дочь, на жильца, нанимавшего у них комнату с обедом и керосином, заткнул салфетку за воротник и спросил:

- А где же Петька?

- Бог их знает, где они валандаются, - отвечала жена. - В гимназию палкой не выгонишь, а домой калачом не заманишь. Балует где-нибудь с мальчишками.

Жилец усмехнулся и вставил слово:

- Верно, все политика. Разные там митинги. Куда взрослые, туда и они.

- Э нет, миленький мой, - выпучил глаза капитан. - С этим делом, слава Богу, покончено. Никаких разговоров, никакой трескотни. Кончено-с. Теперь нужно делом заниматься, а не языком трепать. Конечно, я теперь в отставке, но и я не сижу без дела. Вот придумаю какое-нибудь изобретение, возьму патент и продам, к стыду России, куда-нибудь за границу.

- А вы что же изволите изобретать?

- Да еще наверное не знаю. Что-нибудь да изобрету. Господи, мало ли еще вещей не изобретено! Ну, например, скажем, изобрету такую какую-нибудь машинку, чтобы каждое утро, в положенный час, аккуратно меня будила. Покрутил с вечера ручку, а уж она сама и разбудит. А?

- Папочка, - сказала дочь, - да ведь это просто будильник.

Капитан удивился и замолчал.

- Да, вы действительно правы, - тактично заметил жилец. - От политики у нас у всех в голове трезвон шел. Теперь чувствуешь, как мысль отдыхает.

В комнату влетел краснощекий третьеклассник гимназист, чмокнул на ходу щеку матери и громко закричал:

- Скажите: отчего гимн-азия, а не гимн-африка.

- Господи, помилуй! С ума сошел! Где тебя носит! Чего к обеду опаздываешь? Вон и суп холодный.

- Не хочу супу. Отчего не гимн-африка?

- Ну, давай тарелку: я тебе котлету положу.

- Отчего кот-лета, а не кошка-зима? - деловито спросил гимназист и подал тарелку.

- Его, верно, сегодня выпороли, - догадался отец.

- Отчего вы-пороли, а не мы-пороли? - запихивая в рот кусок хлеба, бормотал гимназист.

- Нет, видели вы дурака? - возмущался удивленный капитан.

- Отчего бело-курый, а не черно-петухатый? - спросил гимназист, протягивая тарелку за второй порцией.

- Что-о? Хоть бы отца с матерью постыдился?!..

- Петя, постой, Петя! - крикнула вдруг сестра. - Скажи, отчего говорят д-верь, а не говорят д-сомневайся? А?

Гимназист на минуту задумался и, вскинув на сестру глаза, ответил:

- А отчего пан-талоны, а не хам-купоны!

Жилец захихикал.

- Хам-купоны… А вы не находите, Иван Степаныч, что это занятно? Хам-купоны!..

Но капитан совсем растерялся.

- Сонечка! - жалобно сказал он жене. - Выгони этого… Петьку из-за стола! Прошу тебя, ради меня.

- Да что ты, сам не можешь, что ли? Петя, слышишь? Папочка тебе приказывает выйти из-за стола. Марш к себе, в комнату! Сладкого не получишь!

Гимназист надулся.

- Я ничего худого не делаю… у нас весь класс так говорит… Что ж, я один за всех отдувайся!..

- Нечего, нечего! Сказано - иди вон. Не умеешь себя вести за столом, так и сиди у себя!

Гимназист встал, обдернул курточку и, втянув голову в плечи, пошел к двери.

Встретив горничную с блюдом миндального киселя, всхлипнул и, глотая слезы, проговорил:

- Это подло - так относиться к родственникам… Я не виноват… Отчего вино-ват, а не пиво-ват?!..

Несколько минут все молчали. Затем дочь сказала:

- Я могу сказать, отчего я вино-вата, а не пиво-хлопок.

- Ах, да уж перестань хоть ты-то! - замахала на нее мать. - Слава Богу: не маленькая…

Капитан молчал, двигал бровями, удивлялся и что-то шептал.

- Ха-ха! Это замечательно, - ликовал жилец. - А я тоже придумал: отчего живу-зем, а не помер-зем. А? Это, понимаете, по-французски. Живузем. Значит «я вас люблю». Я немножко знаю языки, то есть, сколько каждому светскому человеку полагается. Конечно, я не специалист-лингвист…

- Ха-ха-ха! - заливалась дочка. - А почему Дубровин, а не осина-одинакова?..

Мать вдруг задумалась. Лицо у нее стало напряженное и внимательное, словно она к чему-то прислушивалась.

- Постой, Сашенька! Постой минутку. Как это… Вот опять забыла…

Она смотрела на потолок и моргала глазами.

- Ах, да! Почему сатана… нет… почему дьявол… нет, не так!..

Капитан уставился на нее в ужасе.

- Чего ты лаешься?

- Постой! Постой! Не перебивай. Да! Почему говорят чертить, а не дьяволить?

- Ох, мама! Мама! Ха-ха-ха! А отчего «па-почка», а не…

- Пошла вон, Александра! Молчать! - крикнул капитан и выскочил из-за стола.

* * *

Жильцу долго не спалось. Он ворочался и все придумывал, что он завтра спросит. Барышня вечером прислала ему с горничной две записочки. Одну в девять часов: «Отчего обни-мать, а не обни-отец?» Другую - в одиннадцать: «Отчего руб-ашка, а не девяносто девять копеек-ашка?»

На обе он ответил в подходящем тоне и теперь мучился, придумывая, чем бы угостить барышню завтра.

- Отчего… отчего… - шептал он в полудремоте.

Вдруг кто-то тихо постучал в дверь.

Никто не ответил, но стук повторился. Жилец встал, закутался в одеяло.

- Ай-ай! Что за шалости! - тихо смеялся он, отпирая двери, и вдруг отскочил назад.

Перед ним, еще вполне одетый, со свечой в руках стоял капитан. Удивленное лицо его было бледно, и непривычная напряженная мысль сдвинула круглые брови.

- Виноват, - сказал он. - Я не буду беспокоить… Я на минутку… Я придумал…

- Что? Что? Изобретение? Неужели?

- Я придумал: отчего чер-нила, а чер-какой-ни-будь другой реки? Нет… у меня как-то иначе…лучше выходило… А впрочем, виноват… Я, может быть, обеспокоил… Так - не спалось, - заглянул на огонек…

Он криво усмехнулся, расшаркался и быстро удалился.

Рассказы Тэффи по алфавиту