Подходцев и двое других. Часть II. Глава 10. Подходцев уходит. Элегия

 

Где-то между двумя подушками, где лежала голова Громова, послышался тихий стон:

- Подходцев, серьезно женишься?

- Серьезно, братцы... Ей-Богу. Надо же.

- Подходцев! Не женись, пожалуйста.

- Вот, ей-Богу, какие вы странные! Как же так можно не жениться?..

- Подумай ты только, - подхватил Клинков. - С нами ты живешь - что хочешь делай. Затеял ты легкую интрижку - пожалуйста! Мы тебе поможем. Напился ты пьян - сделай одолжение! И мы от тебя не отстанем.

- Пожалуй, и перегоним, - подтвердил Громов.

- Ну, вот видишь! А жена! Ты думаешь, это шутка - жена? Да вы лучше меня спросите, братцы, что такое жена!

- Ты-то откуда знаешь?

- Я-то? Я, братцы, все этакое знаю.

- Разве ты был женат?

- Собственно говоря... как на это взглянуть. Если хотите, то... Да уж, что там говорить - знаю! Пришел пьян - бац лампой по голове! Завел интрижку - бац тарелкой по спине. Сидишь дома - нервы, вышел из дому - истерика. А в промежутках - то у нее любовник сидит, то она платье переодевает, то ей какое-нибудь там кесарево сечение нужно делать.

- Странное у тебя представление о семейной жизни.

- Да уж поверь, брат, настоящее!

- Постой, Клинков, не трещи, - остановил его солидный Громов. - А не приходило тебе в голову, Подходцев, такое: просыпаешься ты утром после свадьбы - глядь, а сбоку чужая женщина лежит. И сам ты не заметил, как она завелась. То да се - хочешь ты к нам удрать - "нет-с, говорит, постойте! Я твоя мужняя жена, и ты из моих лап не вырвешься". Ты в кабинет - она за тобой; ты на улицу - она за тобой. Ночью пошел в какой-нибудь чуланчик, где грязное белье складывается, - чтобы хоть на полчаса одному побыть - не тут-то было! Открывается дверь, и чей-то голос пищит: "Ты тут, Жанчик? Что же ты от меня ушел? Ну, я тут с тобой посижу! Зачем ты меня одну бросил, Жанчик?" Ну, конечно, ты ей возразишь: "Да ведь двадцать-то пять лет ты жила же без меня, дрянь ты этакая?! Почему же сейчас без меня минутки не можешь?" - "Нет, Жанчик, - скажет она, - надо было бы тебе на мне не жениться... Раз женился - так тебе и надо!" Повеситься захочешь, и то не даст - из петли вынет, да еще поколотит оставшейся свободной веревкой: "Как, дескать, смел, паршивец, вдову без прокормления оставлять!"

Пауза.

- Подходцев!

- Ну? - приостановился Подходцев.

- Не женишься? - робко спросил Громов, считая почву достаточно подготовленной.

- Женюсь! - вздохнул Подходцев. - Жалко мне вас, но что же делать... женюсь! А который теперь час?.. Ой-ой... Пять! А мы в половине шестого должны кататься. Друзья! До свиданья! Целую вас мысленно.

- Подавись ты своими поцелуями.

- Громов! Можно надеть твой серый жилет?

- Нельзя. Он мне сейчас будет нужен.

- Для чего?

- Чернилами буду обливать.

- Гм!.. Ну, прощайте, братцы. Бог с вами.

Клинков поманил его пальцем.

- А подойди-ка... Видишь, какой ты неаккуратный: кончик платка опять вылез.

- Осел ты пиренейский, - завопил Подходцев. - Да ведь так же и нужно, чтобы он торчал. А ты его уже в третий раз засовываешь.

Клинков уткнулся в подушки, и плечи его запрыгали: неизвестно было - смеялся он или оплакивал гибнущего друга?..

Стараясь не встречаться взглядом с оставшимися, Подходцев вышел в двери как-то боком, виновато.

 

По уходе его Клинков тяжело встал с кровати, подошел к зеркалу и с плаксивой миной стал разглядывать себя.

- Клиночек! Что с тобой? Охота тебе всякую дрянь разглядывать! Уже не думаешь ли и ты жениться?..

- Знаешь, что я сейчас почувствовал, Громов? - обернулся к нему Клинков, и углы губ его передернулись.

- Ну?

- Стареем, брат, мы... Подходцев женится, а у меня уже седые волосы на висках появились.

- А с ребрами благополучно?

- С какими ребрами?

- Беса в ребре не ощущаешь?

- Какого беса?

- Ну, говорят же: седина в бороду, а бес... и так далее.

Клинков кротко, печально улыбнулся.

- Не острится нынче что-то...

- Голова не тем наполнена.

- Ну, в отношении себя ты преувеличиваешь.

- Почему?

- Она у тебя ничем не наполнена.

- Нет, Клинков, - улыбнулся Громов еще печальнее, чем давеча Клинков. - И у тебя ничего не получается. Не остри, брат.

- Плохо вышло?

- Чрезвычайно.

- Да, действительно. Что-то не то...

И долго сидели так, осиротевшие, каждый на своей постели, пока не окутали их синие сумерки...

Аркадий Аверченко. Подходцев и двое других.