Шутка Mецената. Глава 11. Приготовления к коронованию Куколки

 

- Какой у вас тут беспорядок, - критически заметил Новакович, оглядывая Меценатову гостиную, - отчего вы не прикажете вашим слугам прибрать?

- Ну, слуги! Они тут такой беспорядок сделают, что потом ничего не найдешь. А у меня все на месте.

- Именно что. Например, эта пачка старых газет на ковре около оттоманки, кусок глины на подзеркальнике, грязный полотняный халат на дверце книжного шкафа - все это придает комнате очень уютный, чисто будуарный вид! На крышке рояля такой слой пыли, что все письменные работы можно исполнять на этой крышке. Вот я вам тут напишу сейчас один вопль!

И он четко вывел по слою пыли на крышке рояля:

"Ребята, позвольте рекомендоваться: я - пыль. Братцы, да кто же меня сотрет наконец?!"

Кузя привстал с кресла, прочитал "вопль" и деловито объяснил:

- Эту пыль нельзя трогать. Она уже осела и лежит себе спокойно, не попадая ни в чьи легкие... А начни ее стирать - наши легкие погибнут.

- А эти бутылки на полу в углу? А грязные пивные стаканы? Удивляюсь, Меценат, как вам не противно!

- Да что тебя вдруг обуял такой бес аккуратности?! - удивился Меценат. - Никогда я этого за тобой не замечал.

- Мнето, в сущности, все равно, но сегодня у нас будет дама... Ну, как ее посадить в такое кресло, на котором пепла столько же, сколько на голове древнего горюющего еврея?! Яблонька не любит грязи!

Все значительно переглянулись и в один голос монотонно затянули:

- Ааа!!

Когда один уставал и замолкал, другой подхватывал эту заунывную ноту и тянул дальше, пока его не сменял первый.

- Ааа!.. Ааа!..

- Честное слово, я расскажу Яблоньке, как вы надо мной издеваетесь, приплетая ее имя!!

К Яблоньке клевреты относились молитвенно, поэтому после угрозы Новаковича рты моментально захлопнулись, как пустые чемоданы.

Впрочем, Кузя не утерпел:

- Телохранитель, когда свадьба?

- Чья? - не понял сразу Новакович.

- Ваша же, ваша! Ты ведь сохнешь так, что даже сахар Анны Матвеевны не помогает. Сдашь государственные экзамены - надевай фрак, белый галстук и делай предложение.

Новакович, уныло свесив голову, помолчал, потом вдруг встряхнулся и сказал с неожиданной откровенностью:

- До чего бы это было хорошо! Конечно - фрак ерунда, но вообще, помимо фрака... Эх, братцы, грех вам смеяться над таким чувством.

- Да мы не смеемся, чудак. Мы сочувствуем. Я это понимаю. Я сам один раз был влюблен в некую вдову - так влюблен, что и сказать невозможно. До того дошло однажды, что я на пол повалился и стал ножку стола грызть.

- Что общего? - возмутился Мотылек. - Тут чистая, благородная, благоуханная девушка, а этот шахматный Кузя со своей затрапезной вдовой вылез да еще ножкой стола подпер! Новаковича я понимаю, тем более что Яблоньку чудесным образом отыскал именно я. И горжусь!

И закончил прозаически:

- Тем более это стоило Меценату всего два рубля! Куколка обошелся нам в двенадцать с половиной раз дороже...

- Мотылек, не будь циником, - мягко упрекнул шокированный такой странной математической выкладкой Меценат.

- Моя вдова не затрапезная, - обиженно сказал Кузя, думая о своем, - у нее был муж полковник и такая грудь, что вы таких грудей не видывали! А волосы! А губки!

Новакович счел нужным перебить его:

- Анатомия полковничьих вдов в твоем живописном изложении не является тем предметом, который увлек бы нас! Меценат! Разрешите все-таки, мы тут приведем все немного в порядок. А?

- Как хотите! Разве я могу в чем-нибудь вам отказать? А прислугу не допущу! Она порядок путает.

- Нука, Мотылек, Кузя! Долой пиджаки. Приступим.

Кузя снял пиджак, уселся в кресло и сказал:

- Начинайте! Я буду руководить вами. Мотылек, собери газеты, накрой глину тряпкой и сунь ее под стол подальше! Новакович, сними халат с дверцы шкафа, оботри им пыль и стряхни пепел на пол. Потом подметешь.

Работа закипела, а Кузя, потонув в кресле, изредка командовал Новаковичем и Мотыльком, ворча себе под нос в паузах:

- Хм! "Затрапезная вдова"! Да она бы вас к себе и на кухню не пустила. А ноги у нее какие были - красота! Беленькие, пухленькие... Вот тебе и "затрапезная"! Аристократы нашлись. Отнеси теперь халат к Анне Матвеевне - пусть в грязное белье бросит! А шейка у нее была - мрамор! Бывало, оскалит белые зубки... Окурки, окурки не забудьте смести с подоконника!

Меценат в это время тоже не сидел без дела: он усердно мастерил из золоченой бумаги и разноцветных осколков стекла великолепную корону.

- Порфиру бы ему еще соорудить, черту полосатому, - сказал Мотылек, отрываясь от работы, - да не из чего!

- Послушайте, - задумчиво почесал за ухом Меценат, - а что если он раскусит нас и обидится... Неловко будет.

Мотылек собрал складки своего лица в очень причудливый рисунок и хихикнул:

- Онто? Да представьте вы себе - он сейчас плавает в океане блаженства! Я его раздул, как детский воздушный шар! Не встречал я дурака самонадеяннее! Все принимает за чистую монету, строит самые наглые планы насчет своей литературной карьеры и... Да ведь вы знаете, что он каким-то чудом все-таки удержался на моем бывшем месте в редакции... Я, признаться, думал, что дело окончится скандалом, а он... приспособился! Вот именно такие ничтожества этаким болванам, как редактор, и нужны! Впрочем, я спокоен: он удержится до выхода первого очередного номера. А как тиснет в журнале свою "старушку в избушке, кругом трава" - так ведь, как пустое ведро по лестнице, загремит! И опять, хамы этакие, придут ко мне на поклон... Тут-то я и поиздеваюсь. Аа, скажу, аршинники, самоварники... О, мне Куколка еще нужен! Я все редакции взорву этим Куколкой... Пусть они его подхваливают да заметочки о нем печатают, вроде как вчера: "Входящий в известность поэт В. Шелковников, о котором в последнее время так много писали, выпускает свою первую книгу, ожидаемую литературными гурманами с большим интересом..." Нет, Куколку обязательно нужно короновать в короли поэтов! А потом я им преподнесу: "Глядите, остолопы! Вот тот властитель мыслей, которого вы заслуживаете!"

- Одна вещь только меня заботит... - обеспокоенно сказал Новакович, крутя свой рыжий ус. - Ведь по проекту церемониала участие в этом идиотском короновании должна принять и Яблонька?

- Конечно! Она увенчает его короной!!

- Ну, вот. Как же мы поступим: объясним Яблоньке, что Куколка - жалкий болван, или оставим ее в неизвестности, придав сей церемонии вид настоящего преклонения перед этим "Божьей милостью" поэтом?

- По-моему, признаться во всем Яблоньке, да и дело с концом! Она же с нами и повеселится.

Новакович твердо посмотрел всем в глаза.

- Нет, ребята, значит, плохо вы знаете Яблоньку! Могу сказать заранее, что будет: узнав, что мы мистифицируем этого жалкого парнишку, она возмутится, назовет нас жестокими, бессердечными, пристыдит нас, укажет на то, что мы зря издеваемся над Божьим творением, что у этого "творения" тоже есть живая страдающая душа - и прочее, и прочее. Одним словом, сорвет всю нашу игру. Вы об этом не подумали?

- Тогда можно Яблоньке вообще ничего не говорить... Представим его как нового Шиллера, Пушкина и Байрона, вместе взятых, и что мы, дескать, хотим почтить это гигантское дарование!!

Новакович покачал головой.

- Значит, вы предлагаете попросту обмануть нашу Яблоньку?

- Да чего ты заныл преждевременно? - вскипел Мотылек. - Сегодня Яблоньке ничего не скажем, я завтра явимся все к ней, падем на колени, поцелуем край ее платья да и покаемся. Кто открыл Яблоньку? Ты, что ли? Я ее открыл! Значит, я за все отвечаю!

Комната была уже прибрана и приняла чрезвычайно свежий вид: посередине на ковре, покрытом шкурой белого медведя, стояло кресло, в свою очередь покрытое великолепной персидской шалью; по бокам кресла - две развесистые пальмы в кадках, задрапированных одеялами. В стороне - маленький столик, на столике красная шелковая подушка, а на ней - сверкающая разноцветными камушками чудесная корона, которая под искусными пальцами волшебника Мецената превратилась в подлинное художественное произведение. В стороне стол - с цветами и фруктами.

Мотылек ходил вокруг, любовно осматривая все эти вещи, и только крякал от удовольствия. Все поработали сегодня достаточно - даже Кузя внес свою лепту в общие труды: разбил фарфоровую вазу для цветов.

Когда Анна Матвеевна выплыла с заказанным шампанским и бокалами, - она остановилась посреди комнаты совершенно остолбенелая...

- Это чего такого вы тут настроили?

- Красиво, бабуся? - с гордостью спросил Кузя. - Видите, как я тут все прибрал?!

- Да что это вы... женить кого собрались, что ли? Что за праздничек придумали?

- О, благодетельная Кальвия, - выскочил вперед Мотылек. - Все это для вас! Мы пронюхали, что ровно сорок лет назад вы погасили огонь Весты; уронили пылающий факел девственности и, упав в объятия супруга, перешли на брачное положение. Этот угрюмый факт мы и решили отметить!

- И кто тебе, лешему, такой язык привесил?! - сердито сказала Анна Матвеевна. - Ты бы лучше в церковь ходил да Богу молился!

- Нет, уж вы его не заставляйте Богу молиться, - вступился Кузя. - А то он лоб разобьет - кто будет чинить церковные плиты? Вы, что ли?

За дверью свежий звучный голос произнес:

- Разбойнички!.. А здесь Яблонька! Впустите!..

Аркадий Аверченко. Шутка мецената