Владимир Короленко. Судный день (Иом-кипур). Глава IX

 

Мельник почесался... А делу этому, вот, что я вам рассказываю, идет уж не день, а без малого целый год. Не успел как-то мельник и оглянуться, - куда девались и филипповки, и великий пост, и весна, и лето. И стоит мельник опять у порога шинка, а подле, опершись спиной о косяк, Харько. Глядь, а на небе такой самый месяц, как год назад был, и так же речка искрится, и улица такая же белая, и такая же черная тень лежит с мельником рядом на серебряной земле. И что-то такое мельнику вспомнилось.

- Э, послушай, Харько!

- А что?

- Какой сегодня день?

- Понедельник.

- А тогда, помнишь, как раз суббота была.

- Мало ли их было суббот...

- Тогда, год назад, в судный день.

- А, вот вы что вспомнили! Да, тогда была суббота.

- А теперь, когда у них судный день придется?

- Вот я и сам не скажу, когда он придется. Жида поблизости нет, так и не знаю.

- А небо, гляди, какое чистое, как раз такое, как и в тот день..

И мельник со страхом посмотрел на окно жидовской хаты, не увидит ли опять, как жиденята мотают головами и жужжат, и молятся о своем батьке.

Э, нет! То все уже прошло. От Янкеля не осталось, должно быть, и косточек, сироты пошли по дальнему свету, а в хате темно, как в могиле... И на душе у мельника так же темно, как в этой пустой жидовской хате. "Вот, не выручил я жида, осирочил жиденят, - подумал он про себя. - А теперь что-то такое затеваю со вдовиной дочкой..."

- Эй, хорошо ли оно у нас будет? - спросил он Харька.

- Чем плохо? Оно, правда, есть и такие люди, что меду не едят. Может, вы из таких...

- Не из таких я, а все-таки... Ну, прощай!

- Прощайте и вы.

Мельник пошел с пригорка, а Харько опять посвистал ему вслед. Посвистал хоть и не так обидно, как тот раз, а все-таки мельника задело за живое.

- А ты что свищешь, вражий сын? - сказал он, обернувшись.

- Вот уж и посвистать нельзя стало человеку! - обиделся Харько. - Я у капитана в денщиках жил, и то свистал, а у вас нельзя.

"Правда, -подумал мельник, - отчего бы ему и не свистать. А только зачем это все так делается, как в тот вечер?.."

Он пошел с пригорка, а Харько все-таки посвистал еще, хоть и тише... Пошел мельник мимо вишневых садов. глядь - опять будто две больших птицы порхнули в траве, и опять в тени белеет высокая смушковая шапка да девичья шитая сорочка, и кто-то чмокает так, что в кустах отдается... Тьфу ты пропасть! Не стал уж тут мельник и усовещивать проклятого парня, - боялся, что тот ему ответит как раз по-прошлогоднему... И подошел наш Филипп тихими шагами к вдовиному перелазу.

Вот и хатка горит под месяцем, и оконце жмурится, и высокий тополь купается себе в месячном свете... Мельник постоял у перелаза, почесался под шапкой и опять занес ногу через тын.

- Стук-стук!

"Ох, и будет опять буча, как тот раз, а то и похуже, - подумал про себя мельник. - Проклятый Харько своими проклятыми словами так мне все хорошо расписал... А теперь, как станешь вспоминать, оно и не того... и не выходит в тех словах настоящего толку. Ну, что будет, то и будет!" - и он брякнул опять.

Вот в оконце промелькнуло белое лицо и черные очи.

- Мамо моя, мамонько, - зашептала Галя. - А это же опять проклятущий мельник под оконцем стоит да по стеклу брякаеч.

"Эх, не выскочит на этот раз, не обоймет, не поцелует хоть ошибкой, как тогда!.." - подумал про себя мельник и таки угадал: вышла девка тихонько из хаты и стала себе поодаль, сложив руки под белою грудью.

- А чего ты опять стучишь?

Хотелось мельнику охватить девичий стан да показать ей сейчас, зачем стучал, и даже, правду сказать, уже пододвинулся он бочком к Гале, да вспомнил, что еще надо Харьковы слова высказать, и говорит:

- А что мне и не стучать, когда вы мне столько задолжали, что никогда и не выплатитесь? Того и хата ваша не стоит.

- А когда знаешь, что никогда не выплатим, то незачем и стучать по ночам, безбожный человек! Старую мать у меня в могилу гонишь.

- А какой ее бес, Галю, в могилу гонит? Если бы ты только захотела, я бы твоей матери старость успокоил!

- Брешешь все!

- Нет, не брешу! Ой, Галю, Галю, не могу я так жить, чтобы с тобой не любиться!..

- Бреши, как собака на ветер... А кто задумал к Макогону сватов засылать?

- Да уж думал или нет, а я тебе щирую правду говорю, хоть прикажи побожиться: сохну без тебя... А как теперь будет у нас, я тебе сейчас по порядку расскажу, а ты, если ты умная девка, послушаешься меня. Да только смотри, уговор: слушай ты меня ухом, да отвечай языком, а руками чтобы ни-ни! А то я рассержусь.

- Чудно что-то ты принимаешься, -сказала Галя, сложивши руки. - Ну, я послушаю, а только смотри, если ты опять дурницу понесешь, тогда и не проси ты своего бога...

- Э, не дурницу... Вот видишь ты... как это Харько начинал?..

- Харько? А что тут между нами Харьку еще начинать?

- Э, помолчи, а то я не скажу ничего хорошего... Отвечай: ты меня любила?

- Ну, стала бы я такую скверную харю целовать, когда б не любила?..

- А я кто тогда был: подсыпка или нет?

- А подсыпка. Дал бы бог, чтоб и никогда не был мельником.

- Тю! не говори лишних слов, а то я собьюсь... Выходит так, что ты любила подсыпку, так, значит, и судьба тебе выйти замуж за подсыпку и жить на мельнице. А как я тебя прежде любил, так и после буду любить, хоть бы сватался к десяти Мотрям.

Галя даже глаза себе протерла, - не снится ли ей сон.

- А что это ты такое несешь, человече? Или я вовсе дура, или у тебя в голове одной клепки нехватает. Как же это я пойду за подсыпку, когда ты теперь мельник? И как ты на мне женишься, когда сватов пошлешь к Мотре, а?.. Что ты это несешь, человече, перекрестись ты левою рукой.

- Вот еще! - сказал мельник. - Разве же у меня на мельнице нет подсыпки? А Гаврило... чем тебе не подсыпка? Что маленько дурень, это правда, так нам это, Галечко, еще лучше, я тебе по правде скажу.

Тут только девка разобрала, куда мельник клонит хитрую речь. Всплеснула руками да как заголосит:

- Ой, мамо, мамонько, что он тут говорит! Да это ж он, видно, в турки хочет записаться да двух жен завести. Тащи ты, мамо, кочергу из хаты, а я покамест своими руками с ним расправлюсь...

Да на мельника! А мельник от нее. Отбежал до перелаза, стал на нем ногой и говорит:

- А, так-то ты, гадюка! Так выбирайтесь обе с матерью из хаты. Завтра отберу за долги. Геть! А она ему.

- Выбирайся и ты, турка, сейчас из моего саду, пока он мой. А то как вцеплюсь вот сейчас ногтями, то и Мотря твоя не узнает, где у тебя что было!

Вот и говори с нею! Плюнул мельник, скорехонько соскочил с тына и пошел из села сердитый. Вышел на гребень горы, откуда уже слышно было, как вода в потоках шумит, так еще обернулся и погрозился кулаком...

А в это время как раз: динь, динь...

Опять зазвонили на селе, на звоннице, самую полночь...

Оглавление