"Мастер и Маргарита": за Христа или против? Почему Воланд - иностранец?

 

В черновиках читается занятное продолжение истории с буфетчиком, которого насмерть перепугали сатанисты.. Столкнувшись с нечистой силой, он сразу же бежит в церковь.

"... В тенистой зелени выглянули белые чистенькие бока храма. Буфетчик ввалился в двери, перекрестился жадно, носом потянул воздух и убедился, что в храме пахнет не ладаном, а нафталином. Ринувшись к трем свечечкам, разглядел физиономию отца Ивана.

- Отец Иван, - задыхаясь, буркнул буфетчик, - в срочном порядке... об избавлении от нечистой силы...

Отец Иван, как будто ждал этого приглашения, тылом руки поправил волосы, всунул в рот папиросу, взобрался на амвон, глянул заискивающе на буфетчика, осатаневшего от папиросы, стукнул подсвечником по аналою...

"Благословен Бог наш..." - подсказал мысленно буфетчик начало молебных пений.

- Шуба императора Александра Третьего, - нараспев начал отец Иван, - не надеванная, основная цена сто рублей!

- С пятаком - раз, с пятаком - два, с пятаком - три!.. - отозвался сладкий хор кастратов с клироса из тьмы.

- Ты что ж это, оглашенный поп, во храме делаешь? - суконным языком спросил буфетчик.

- Как что? - удивился отец Иван.

- Я тебя прошу молебен, а ты...

- Молебен. Кхе... На тебе... - ответил отец Иван. - Хватился! Да ты откуда влетел? Аль ослеп? Храм закрыт, аукционная камера здесь!

И тут увидел буфетчик, что ни одного лика святого не было в храме. Вместо них, куда ни кинь взор, висели картины самого светского содержания.

- И ты, злодей...

- Злодей, злодей, - с неудовольствием передразнил отец Иван, - тебе очень хорошо при подкожных долларах, а мне с голоду прикажешь подыхать? Вообще, не мучь, член профсоюза, и иди с богом из камеры...

Буфетчик оказался снаружи, голову задрал. На куполе креста не было. Вместо креста сидел человек, курил".

Итак, вместо храма - комиссионный магазин, вместо ладана - папиросы, вместо батюшки - отреченец. "Ни одного лика святого" нет (хотя Ивана Бездомного радует и защищает даже полустертая икона неизвестного святого). Но все же тема поруганного храма звучит здесь открыто.

Однако, в итоговом варианте романа никаких храмов и священников нет. Более того - в романе подчеркнуто отсутствует главный храм России - Храм Христа Спасителя.

Не заметить этот Храм, путешествуя по булгаковской Москве, трудно. Вот начало булгаковского очерка "Москва краснокаменная": "Жужжит "Аннушка", звонит, трещит, качается. По Кремлевской набережной летит к храму Христа. Хорошо у Храма. Какой основательный кус воздуха навис над Москвой-рекой от белых стен до отвратительных бездымных четырех труб, торчащих из Замоскворечья".

Вот "Роковые яйца": "Ни одного человека ученый не встретил до самого храма. Там профессор, задрав голову, приковался к золотому шлему. Солнце сладостно лизало его с одной стороны... На Пречистенском бульваре раздалась солнечная прорезь, а шлем Христа начал пылать. Вышло солнце".

Но вот Воланд с крыши Дома Пашкова обозревает Москву, взирая "на необъятное сборище дворцов, гигантских домов и маленьких, обреченных на снос лачуг"... Читатель-не-москвич проходит мимо этой строчки, не замечая ее странности. Чтобы вполне оценить эту булгаковскую подсказку, надо знать географию и историю Москвы. Вспомните парадный, телевизионный вид на Кремль с Большого Каменного Моста. Кремль остается от этого моста по правую руку. Впереди несколько вполне добротных каменных домов, за которыми стоит Манеж. А вот слева от моста на Боровицком холме и стоит Дом Пашкова, "дом с круглой башней". Если теперь смотреть с этого дома, то перед лицом будет Кремль, впереди слева - Манеж, справа впереди - мост. За спиной - Музей изобразительных искусств имени Пушкина. За Музеем - усадьба Голицыных (будущее место работы Ивана Бездомного). Сзади и чуть левее дома Пашкова - усадьба Гагариных. Между Гагариными и Голицыными - усадьба Лопухиных. Наконец, сзади и правее дома Пашкова - Храм Христа Спасителя... Впрочем, всех этих подробностей можно и не знать. Достаточно понять, что речь идет о городском квартале, вплотную примыкающем к правительственной резиденции и стоящем на берегу городской реки. Во всех городах мира это - самый дорогой район. А, значит, в этом районе понятно "необъятное сборище дворцов, гигантских домов". Непонятно - откуда вдруг тут могли взяться "обреченные на снос лачуги".

И все же они тут были, правда в одном лишь месте и в одно лишь время. С 1933 по 1937 годы. "Тут" значит на месте Храма. Время же лачуг - это время между сносом Храма и началом строительства сталинского "Дворца советов". Храм взорвали в декабре 1931 года. Добивали его еще полтора года. Строительство дворца начали в 1937 году. А вот в промежутке между этимя двумя акциями на месте Храма и появилась "деревня Нахаловка" - самострой, домики, построенные безо всяких разрешений... Ее-то и видит Воланд.

Эта деталь позволяет понять время действия романа: четыре весенних дня с 1933 по 1937. Как ни странно, Булгаков предчувствовал его задолго. Еще в 1925 году в очерке "Киев-город" упоминается 1932 год как год вызволения сатаны: "- Прочти, - сказала она, - и ты увидишь, что антихрист придет в 1932 году. Царство его уже наступило. Книгу я прочел, и терпение мое лопнуло. Тряхнув кой-каким багажом, я доказал старушке, что, во-первых, антихрист в 1932 году не придет, а во-вторых, что книгу писал несомненный и грязно невежественный шарлатан. После этого старушка отправилась к лектору курсов, изложила всю историю и слезно просила наставить меня на путь истины. Лектор прочитал лекцию, посвященную уже специально мне, из которой вывел, как дважды два четыре, что я не кто иной как один из служителей и предтеч антихриста, осрамив меня перед всеми моими киевскими знакомыми. После этого я дал себе клятву в богословские дела не вмешиваться, какие б они ни были - старые, живые или же автокефальные".

Как видим, Булгаков своей клятвы не сдержал. Разгул зла заставил его вмешаться в богословские дела. Та навязанная ему брошюрка, наверно, и в самом деле была "грязно невежественна" (сын профессора Духовной Академии не мог этого не оценить). Но что-то в памяти все же осталось - дата манифестации зла. И хотя антихрист в том году не пришел в жизнь планеты, он прошелся по страницам булгаковского романа... Кстати, поначалу, до взрыва Храма Христа Спасителя, Булгаков действие романа помещал в будущем - в 1943 году... Со взрывом Храма кошмарное будущее вдвинулось в настоящее.

Весь мистический сюжет "Мастера и Маргариты" может быть понят из этого фрагмента. И этот сюжет может быть резюмирован поговоркой: "свято место пусто не бывает". Смысл ее такой: на месте поруганной святыни поселяются бесы. Место разрушенных иконостасов заняли "иконы" политбюро. Город, в котором взрывают храмы, становится приютом "духа зла и повелителя теней". По слову выдающегося русского знатока античности проф. Ф. Ф. Зелинского, "там, где нет богов, там реют привидения". В мир, отрекшийся от Спасителя, приходит тот, кто Его кощунственно пародирует.

Воланд не случайно оказывается на крыше именно дома Пашкова. Это здание Государственной библиотеки. "Тут в государственной библиотеке обнаружены подлинные рукописи чернокнижника Герберта Аврилакского, десятого века, так вот требуется, чтобы я их разобрал. Я единственный в мире специалист", - объясняет Воланд официальный мотив своего приезда в Москву.

Как видим, в Москве изначально как бы два полюса духовной энергии. Светлый полюс - Храм Христа Спасителя. А напротив него - черный полюс: подвалы библиотеки, набитые каббалистическим чернокнижием. Храм взорвали. Мир стал "однополюсным". Сатана, прежде правивший лишь балами, теперь желает править миром.

Борис Гребенщиков когда-то спросил - "Ты чувствуешь сквозняк оттого, что это место свободно?". Москва взорвала Храм Христа. Сквозняк, образовавшийся в возникшей от этого пустоте, и затянул в Москву "знатного иностранца". Да, тот кто был "иностранцем" для "святой Руси", теперь является как полновластный хозяин. Мысль для Булгакова не новая. Еще "Похождения Чичикова" он начинал так: "в царстве теней шутник сатана открыл двери... И двинулась вся ватага на Советскую Русь".

Пока же Храм еще стоял (а Булгаков уже работал над своим романом), связь между торжеством безбожия и вторжением Воланда выражалась иначе. В первой редакции романа (1929 год) сеанс черной магии датируется 12-м июня. Но именно 12 июня 1929 года открылся Всесоюзный съезд безбожников с докладами Емельяна Ярославского (Губельмана) и Николая Бухарина.

Диакон Андрей Кураев. "Мастер и Маргарита": за Христа или против?