Третий пол. Колеблющиеся напряжения в поле. Передвижение пола из положительных в отрицательные тяготения

Противородовые идеи не могут возникнуть без противородовых инстинктов; а таковые единственно встречаются, и притом бесспорно встречаются, на той точке текущего пола, где он из влечения к гармонизации с противоположным анатомически полом (сопряжение, супружество) переходит во влечение к слиянию со своим полом. В этой точке перехода является, всего на момент, полное отрицание пола; пол, и свой и чужой, ощущается как совершенно ненужное, лишнее, придаточное; чему не отвечает внутри никакой психологии, никаких идей. Это глубоко спокойное состояние можно сравнить с состоянием детства и раннего отрочества; или, точнее, детство и раннее отрочество суть фаза в жизни каждого человека, когда он переходит этот пояс, названный нами духовной содомией [1], чтобы затем вступить или в обширное поле сопряженности с противоположным полом, или в необширное, но глубокое, терпкое, старое озеро слияния со своим полом. Д-р Форель ("Половой вопрос", стр. 282) приводит результат опроса, произведенного у 3 916 мужчин, причем оказалось, что из "К 94,6% чувствовали влечение к противоположному полу, 3,9% чувствовали совместное или периодически меняющееся влечение к обоим полам и 1,5% - к слиянию со своим полом. Эта последняя категория получила в науке название "урнингов". Обычная теория, что это суть особи "с мужским телом и женским мозгом и душой", есть более имя и описание, нежели объяснение. Очевидно, объяснение этого явления лежит в недостающей полной теории пола, которая наравне с этой аномалией объяснила бы и прочие. Но совершенно очевидно, что для выработки, или, лучше сказать, для открытия этой теории, этого объяснения, изучение урнингов и особенно исповедания их представляют страшно важный материал. Как есть электричество положительное и отрицательное, как в математике есть положительные и отрицательные величины, с "О" между ними, как есть движение вперед и назад и точка покоя, - так явление пола, в зачатии сплетенного из двух полов, из материнского, т. е. женского, и из отцовского, т. е. мужского, есть непременно в каждом организме и в каждый момент его жизни муже-женское, и от этого текущее, вибрирующее, лучащееся, причем 1) ни индивидуум на протяжении своей жизни не остается тождественным себе самому все время, 2) ни все индивидуумы сходными между собой. Пол в нас дрожит, колеблется, вибрирует, лучится. То материнская сторона преобладает, то отцовская, то обе стороны в гармонии (детство), то которая-нибудь в подчинении, исчезании, умирании (время нормальной половой деятельности, когда человек ищет пополнить в себе замирающую сторону пола). Старческое влечение к полу, иногда выражающееся в безумных проступках-припадках, есть поглощение жизни и ее источников почти умирающим: это тот глоток воздуха, который делает утопающий, вынырнув на секунду из воды. Это глубоко жалкие явления, едва ли наказуемые, от которых просто надо беречься каждому и беречь, охранять других. Это - dementia non individui, sed generis humani [2]. Оставим, однако, это все. Мы здесь не строим теории пола. Но чтобы показать читателю, что пол есть именно текущее, и притом перетекающее из положительных величин в отрицательные, мы должны указать на один случай рассказа Крафт-Эбингу пациентом и вместе врачом факта перерождения, им испытанного уже в зрелом возрасте, из мужчины в женщину. Таким образом здесь мировой процесс передвижения, совершающийся во всем человечестве, случайно задев и совместившись началом и результатом в одном субъекте, дал полную свою картину, которая могла быть рассказана. Случай этот я считаю более удивительным, чем всякая "Вавилонская башня", и могущим для философии и науки дать более результатов, чем раскопки Ниневии или Персеполя. Вот этот рассказ об удивительном превращении: 

"Я родился в Венгрии в 1844 г. Долгое время я был единственным сыном своих родителей, так как остальные дети оказывались нежизнеспособными [3]. Лишь впоследствии родился брат, который жил довольно долго. 

Я происхожу из семьи, в которой часто являлись нервные и психические страдания [4]. В детстве я был очень красив, с роскошными светлыми локонами и прозрачной кожей. Я был послушный, тихий, скромный мальчик, и меня охотно брали в любое дамское общество, не опасаясь, чтобы я чем-либо его шокировал. 

При весьма богатой фантазии - этого постоянного врага моего - довольно быстро развились мои способности. В 4 года я уже читал и писал; память моя простирается до 3-летнего возраста. Я играл всем, что попадало мне в руки, - оловянными солдатиками, камушками, ленточками. Лучше всего я чувствовал себя в доме матери, где все было - мое. У меня были два-три товарища, к которым я относился хорошо, но также охотно встречался и с их сестрами, которые относились ко мне, как к девочке, что сначала не стесняло меня. 

Я был на пути к тому, чтобы совершенно превратиться в девочку. Я знал, однако, что это не подобает мальчику. И я старался поэтому играть с мальчиками, подражал во всем своим товарищам, старался перещеголять их удальством, что и удавалось мне. Не было такого высокого дерева, на которое я не взобрался бы. Девочек я старался избегать, так как мне не следовало заниматься их играми, и меня злило, что они считали меня равным себе. 

В обществе взрослых я был, однако, всегда одинаково скромен и одинаково желанным гостем. Меня часто тревожили фантастические сновидения: мне снились дикие звери, которые однажды заставили меня бежать с постели, причем я не проснулся. Я всегда был одет просто, но красиво, и поэтому полюбил вообще красивую одежду. Мне помнится, с детства у меня явилась склонность к женским перчаткам, которые я надевал часто как мог. Однажды, когда мать кому-то отдала пару своих перчаток, я очень сердился. На ее вопрос я ответил, что лучше бы она мне их подарила. Меня подняли на смех, и с тех пор я остерегался говорить о своем пристрастии к женским вещам [5]. 

Особенно радовала меня маскарадная одежда, т. е. женская. При виде таковой я завидовал его обладательнице [6]. Я с наслаждением смотрел на двух молодых людей, замаскированных женщинами. И тем не менее сам не рискнул бы одеть женского костюма, боясь насмешек. В школе я был весьма прилежен, учился лучше всех [7]. Родители всегда внушали мне, что первое в жизни - это долг [8], и показывали сами пример. Посещение школы было для меня удовольствием, так как учителя были снисходительны, а старшие ученики прекрасно относились к младшим. 

В это время мы покинули родину, так как отцу пришлось уехать. Мы отправились в Германию. Здесь господствовал строгий режим, отчасти среди учителей, отчасти среди учеников, и надо мной снова стали смеяться вследствие моей женственности [9]. 

Мои товарищи дошли до того, что они назвали моим именем девушку, похожую на меня, а ее именем меня назвали. Так что я ненавидел эту девушку, с которой подружился потом, когда она вышла замуж. Моя мать продолжала красиво одевать меня, и это было мне противно, потому что это вызывало вечно насмешки. Я очень обрадовался, наконец, когда меня одели в настоящую куртку и настоящие брюки. Но и тут начались новые терзания. Костюм стеснял меня у половых частей, в особенности когда сукно оказывалось влажным. А когда портной примерял мне брюки и прикасался к половым частям, дрожь пробегала у меня по телу. Это ощущение было для меня невыносимо [10]. Затем приходилось делать гимнастику, и я не мог проделывать упражнений, которые и девушкам нелегко даются. Во время купания меня мучила стыдливость: мне стыдно было раздеваться, хотя я это делал очень охотно; в то же время это доставляло мне удовольствие. 

До 12-ти лет я чувствовал слабость в крестце. Плавать я научился поздно, но зато настолько хорошо, что мог совершать большие туры. До 18-ти лет у меня было женоподобное лицо, и лишь с этого времени начался у меня рост бороды, так что я несколько успокоился. Приобретенная на 12-м году и излеченная на 18-м году паховая грыжа очень стесняла меня, особенно при гимнастике. Сюда с 12-ти лет присоединились, при долгом сидении и в особенности при вечерней работе, зуд, трение и дрожание, начиная с penis'a до крестца. Это затрудняло сидение и стояние, усиливаясь при простуде. Но я решительно не предполагал, чтобы это имело связь с половой сферой. 

Так как никто из моих товарищей этим не страдал, то я ничего на этот счет не знал, и мне приходилось напрягать до высшей степени терпение, чтобы переносить это, тем более что живот вообще часто стеснял меня. 

В половых вопросах я еще вообще был совершенно несведущ, но уже на 12-м, 13-м году я чувствовал, что мне приятнее было бы быть женщиной. Мне гораздо больше нравилась ее фигура, ее спокойная походка, в особенности ее одежда [11] но я опасался думать об этом, хотя знал, что не убоялся бы кастрационнюго ножа для достижения своей цели. Если бы мне пришлось ответить, почему я предпочитал женскую одежду, я сказал бы: меня неодолимо влечет к этому, быть может я и казался самому себе скорее девушкой, ввиду удивительно нежной кожи, особенно лица и рук. Среди девушек я был желанным гостем. Хотя и мне нравилось их общество, но я избегал их, потому что мне приходилось пересиливать себя, чтобы самому не казаться женственным. Однако в душе я завидовал им. Особенную зависть вызывала у меня подруга, которая получила длинное платье [12] и ходила в перчатках и со шлейфом. 

Когда я на 15-м году совершил путешествие, одна дама предложила мне переодеться девушкой и выйти с нею погулять. Несмотря на все желание сделать это, я не согласился, потому что эта дама была не одна. Я с удовольствием смотрел в это время, как в одном городе мальчики ходят в блузах с короткими рукавами и обнаженными руками. Одна разодетая дама показалась мне прямо богиней; я был бы счастлив, если бы она прикоснулась ко мне своей рукой; я с завистью думал о том, с какой радостью оделся бы в эту прекрасную одежду. 

Тем не менее я прилежно занимался, окончил реальное училище и гимназию в 19 лет, хорошо выдержал экзамен на аттестат зрелости. Я помню, на 15-м году я впервые высказал своему другу желание быть девушкой На вопрос, почему именно, я ничего не мог ответить. На 17-м году я попал в общество кутил; я пил много пива, курил, заигрывал с продавщицами. Последние охотно знакомились со мною, но относились всегда ко мне так, словно и я сам был в юбке. Уроков танцев я не мог посещать. 

Я мечтал о том, как счастлив я был бы, если бы я был девочкой. Я вспоминаю с чувством нежности о красивом друге с женоподобным лицом и темными локонами [13] Мне помнится, я очень желал, чтобы мы оба были девушками. 

Будучи студентом, я, наконец, добился однажды coitus'a. Hoc modo sensi, me libentius sub puella concubuisse et penem meum cum cunno mutatum maluisse [14]. Девица, к своему изумлению, должна была обходиться со мной, как с девушкой, на что она охотно согласилась (она, видимо, была еще неопытна и не смеялась надо мною). 

По временам я бывал дик, но чувствовал всегда, что я при этом только маскируюсь. Я пил, буянил, но все же на уроки танцев не мог являться, боясь выдать себя. Дружба моя была искренняя, без задних мыслей. Особенно радовался я, когда товарищ маскировался дамой или когда я мог оценивать дамские костюмы на балу. Я отлично понимал в этом деле и постепенно начинал даже чувствовать, как женщина. 

Два раза я покушался на самоубийство вследствие несчастных связей. Однажды я без всякой причины не спал 14 дней, много галлюционировал, говорил в бреду с живыми и мертвыми. 

Была у меня и подруга, знавшая мои склонности; она одевала мои перчатки, но обходилась со мной, как с девушкой. Я понимал женщин лучше всякого мужчины, и когда они узнавали это, со мной обходились, как с подругой. Я не переносил сквернословия. Вечно мне оставалось непонятным одно: я знал, что у меня женские наклонности, но знал ведь и то, что я мужчина; я сомневался лишь, нравилась ли мне когда-нибудь женщина, помимо моего желания быть таковой и помимо попыток к совокуплению, которое, между прочим, не доставляло мне удовольствия. 

Изучение акушерства давалось мне с трудом (я стыдился за девушек-пациенток и сочувствовал им). Во многих случаях я выказывал себя опытным врачом. Совершил в качестве вольнопрактикующего врача поход. Верховая езда, которая была мне противна уже во время студенчества, тяготила меня, так как половые части вызывали при этом более женственное чувство. 

Я постоянно полагал еще, что я - мужчина с неопределенными чувствами. Я никогда не чувствовал себя удовлетворенным, испытывал вечные огорчения, витал между сентиментальностью и дикостью, которая по большей части была аффектирована. 

Своеобразно шло дело с моей женитьбой. Охотнее всего я вообще не женился бы. Но этого требовали мое семейное и общественное положение. Я женился на прекрасной, энергичной женщине из семьи, где процветало женское господство. Я был влюблен в нее настолько, насколько может наш брат: то, что он любит, - он всем сердцем любит; невесту любит со всей свойственной ему женственной глубиной, почти как жениха Я рассчитывал, что брак излечит меня. Но уже в первую брачную ночь я чувствовал, что я функционирую, как женщина с мужским, строением. 

В общем мы жили счастливо и в мире, около двух лет были бездетны. Затем, после тяжелой беременности, родился мальчик, который и до сих пор меланхоличен. Потом второй - вполне здоровый, потом третий, четвертый, пятый. Все расположены к неврастении [15]. Так как я не находил себе нигде места, то я часто посещал веселое общество, много работал, делал эксперименты, оперировал. Свои супружеские обязанности я, во всяком случае, выполнял, но без всякого удовлетворения. С первого coitus'a и до сих пор мужское положение при этом мне противно и слишком тягостно. 

Охотнее я занимал бы положение жены. Мы жили вместе, пока сильное заболевание ревматизмом не заставило меня разъезжать по различным курортам. Одновременно я стал до того анемичен, что почти каждые два месяца мне приходилось принимать железо. Часто меня мучила стенокардия, затем развились односторонние судороги в подбородке, шее, носу - гемикрания, судорожные сокращения грудных мышц и диафрагмы. Три года тому назад меня поразил чрезвычайно сильный припадок артрита. 

Еще до этого припадка я принимал горячие ванны. При этом случилось раз, что я вдруг почувствовал перемену, словно я был близок к смерти. Я собрал последние силы, выскочил из ванны, но почувствовал себя совершенно женщиной с libido. Позднее, когда явился Extr. cannabis ind [16], я принял три-четыре дозы, потом принял дозу гашиша, - у меня явился судорожный смех, своеобразное чувство в мозгу и глазах, миллиарды искр, проникающие от мозга через всю кожу. Но я все же еще мог заставить себя говорить. 

Я вдруг увидел себя с ног до груди женщиной; я чувствовал, как раньше в ванне, что половые части видоизменились, что таз расширился, груди увеличились, ненасытная похоть поработила меня. Тут я закрыл глаза и, по крайней мере, не видел измененным лица. Врач, казалось мне при этом, имеет вместо головы гигантскую картошку, у моей жены была на туловище луна. Но все же я был еще настолько крепок, что, когда оба они вышли на несколько минут из комнаты, я тотчас записал в свою записную книжку мою последнюю волю. 

Кто опишет мой ужас, когда я на следующее утро почувствовал, что совершенно превратился в женщину, когда я при хождении и стоянии чувствовал вульву и груди!.. 

Когда я, наконец, встал с постели, я чувствовал, что со мной произошло полное превращение... За время этой болезни у меня была масса галлюцинаций слуха и зрения [17], я говорил с мертвыми и т. д., я видел и слышал дух родных [18], чувствовал себя двойственной личностью, но все-таки не замечал еще, что мужчина угас во мне. Изменение моей психики было счастьем, так как меня поразил удар, который при прежнем моем настроении оказался бы для меня смертельным. 

Так как я часто еще смешивал явления неврастении с ревматизмом, то я не оставил пользоваться ваннами, пока кожный зуд усилился до того, что я бросил всякую наружную терапию (я становился все анемичнее от ванн) и закалял себя, насколько возможно было. Но женская, внедрившаяся в меня мысль осталась и до того окрепла, что я носил только маску мужчины, в действительности же во всех отношениях чувствовал себя женщиной, а воспоминания о прежнем исчезли. Окончательно подорвала мое здоровье инфлюэнца. 

Status praesens. Я высокого роста; седая борода: становлюсь сутуловатым; после инфлюэнцы утратил четверть своей силы. Лицо, ввиду порока клапанов, несколько покрасневшее; хронический конъюнктивит, скорее мускулист, чем тучен; левая нога имеет варикозные расширения, часто немеет; утолщения не заметно еще, но склонность к этому есть. 

Маммилярная область заметно выдается; живот имеет форму женского живота, ноги имеют женственное строение, икры - также, то же самое надо сказать о руках. Могу носить женские чулки и перчатки 7 3/4 - 7 1/2. Также без труда ношу корсет. Вес колеблется между 168 и 164 фунтами. В моче нет ни белка, ни сахара; мочевая кислота выше нормы; цвет мочи прозрачный. Стул по большей части правильный; если же стула нет, наступают все женские припадки запора. Сон плохой, подчас неделями сплю кряду лишь 2-3 часа. Аппетит хорош, но в общем желудок перенослив не больше, как у здоровой женщины, и на острую пищу реагирует тотчас кожными высыпями и жжением в мочеиспускательном канале. Кожа белая, гладкая; невыносимый зуд в ней явился около двух лет назад, за последние недели ослабел, обнаруживается еще в коленном суставе и в мошонке.

Склонность к потению. Испарения, которых раньше почти не было, носят теперь характер довольно сильных, женских испарений, особенно внизу живота, так что мне приходится еще больше женщины следить за чистотой (душу платок, пользуюсь душистыми мылами, одеколоном). 

Общее самочувствие. Я чувствую себя женщиной в образе мужчины. Если я иногда и чувствую еще форму мужчины, то данный член все же чувствуется женским, например, penis как клитор, мочеиспускательный канал как уретра и вход во влагалище (он кажется мне постоянно влажным, хотя и сух); мошонка как labia majora [19]. Словом - я всегда чувствую вульву. А что это значит, может знать лишь тот, кто сам это испытал. Вся кожа на всем теле воспринимает ощущения, как у женщины; я не могу ходить без перчаток, потому что руки не переносят ни холода, ни жары. В такое время, когда не принято, чтобы мужчины носили зонтик, я чувствую крайне неприятное ощущение в коже лица. 

Просыпаясь по утрам, я несколько минут не могу очнуться, я словно ищу самого себя, а затем является насильственная мысль, что я - женщина. Я чувствую вульву И я встречаю день глубоким вздохом, зная, что предстоит опять все то же Не шутка чувствовать себя женщиной, а вести себя, как мужчина. Я все должен снова изучать. Ножи, аппараты - все, все решительно я чувствую года три совершенно иными, и, при изменившемся мышечном чувстве, должен заново знакомиться с ними [20]. 

Все мне удалось, за исключением некоторых деталей. Зато острой ложкой работаю гораздо лучше. Противно мне то, что при исследовании женщин я слишком сочувствую им. Некоторое время меня мучило насильственное чтение мыслей у обоих полов, с чем и теперь приходится бороться. 

Три года тому назад я еще бессознательно смотрел на мир женскими глазами. Такое изменение явилось почти внезапно в отношении n. opticus [21] к мозгу и сопровождалось сильной головной болью. 

Я был у женщины, страдавшей половым извращением. Тут-то я вдруг увидел, что в ней произошло такое же превращение, как и во мне, т. е. что она чувствует себя мужчиной. И в сравнении с ней я чувствовал себя женщиной. Она не знала еще о своем состоянии. 

С тех пор все мои чувства проявлялись в женской форме. К церебральной системе почти непосредственно присоединилась вегетативная, так что все припадки носили женский характep. Чувствительность всех нервов, особенно слухового, обонятелъного и тройничного, возросла до нервозности. Стук окна заставлял меня содрогнуться; не абсолютно свежая пища выдавала у меня трупный запах. 

Но зато со времени этого превращения я легче переносил зубную боль и мигрень и меньше страдал при стенокардии. Удивительно: я чувствовал себя робким, слабым существом, но в случае угрожающей опасности был хладнокровен и спокоен, как и при тяжелых операциях. 

Как ни малы были мои грудные соски, но я все же чувствовал их женскими грудями, - сорочка, сюртук, блуза стесняли меня и производили теперь неловкость. Таз казался мне совершенно женским. Я чувствовал давление в талии. Каждый месяц у меня в течение 5 дней были все molimina (сопутствующие регулам недомогания), как у женщины, только кровей не было, хотя было ясное ощущение, будто отходит жидкость, будто половые части опухают В последующие затем два дня является весьма сильное ощущение: все тело охвачено чувством потребности в оплодотворении, оно пропитано им, как сахар пропитывается водой, или как мокрая губка. Очевидно, сначала нуждающаяся в любви женщина, а уж затем - мужчина; оттого, мне кажется, скорее, имеется стремление к зачатию, чем к совокуплению [22]. За последние три года я чувствую себя во время совокупления пассивно, как женщина, иногда даже с женским ощущением эякуляции. Чувствую после этого себя утомленным и оплодотворенным, как женщина, - иногда даже нехорошо, чего не бывает у мужчины. Несколько раз совокупление доставило мне такое наслаждение, что я ни с чем не могу это сравнить. Это - приятнейшее, наиболее сильное чувство, которому все может быть принесено в жертву. В этот момент женщина есть одна лишь vulva, поглотившая всю личность... 

За последние три года я ни на одну минуту не переставал чувствовать себя женщиной. Теперь я уже привык, и мне не так тяжело. Но это в спокойное время. Когда же является потребность в половом удовлетворении, положение становится невыносимым. Чувствуется жжение, теплота, напряженность в половых частях (при отсутствии эрекции, половые органы как бы выходят из своей роли). В это время крайне трудно работать, невозможно ни сидеть, ни лежать, ни ходить. 

Брак наш, за исключением минут совокупления, производит такое впечатление, будто совместно живут две женщины, из которых одна маскируется мужчиной. Когда у меня не являются описанные периодические molimina, то является чувство беременности или полового пресыщения, которого мужчина не знает. При эротических сновидениях преобладают явления, какие снятся женщинам. Все это ужасно тяготит, и уж лучше быть или сделаться бессильным. Будь я холостой, я давно кастрировал бы у себя яички, мошонку и детородный орган [23]. К чему все это женское ощущение удовольствия, когда зачатие невозможно? К чему все эти побуждения женской любви, когда для удовлетворения опять необходима женщина? Как тягостны эти женские испарения] Как унижает мужчину пристрастие к одежде и украшениям! Да и вообще, как тяжело, когда прежнюю индивидуальность приходится чувствовать лишь как маску, чувствовать себя всегда женщиной! Когда мужчина, пользующийся общественным доверием и авторитетом, должен возиться со своей, хотя бы только воображаемой, вульвой! 

Помимо того приходишь в замешательство, когда кто-либо случайно заметит женское проявление чувства. Я помню, как испугался однажды, когда моя жена сказала знакомой даме, что я отлично понимаю в женских туалетах. Помню, как была поражена одна светская дама, когда я указал ей на неправильное воспитание дочери, и при этом письменно и устно изложил ей все, что может чувствовать женщина (впрочем, я сказал, что узнал все это из писем). Теперь, когда дочь оказалась действительно хорошо воспитанной, эта дама питает ко мне еще большее доверие. 

Надо еще заметить, что я с тех пор стал чувствительнее к температурным колебаниям, к эластичности кожи у пациентов, к напряжению внутренностей у них, и что во время вскрытий и операций разные жидкости легче проникают у меня через кожу. Каждое вскрытие причиняет мне боли, каждое исследование проститутки или женщины, страдающей болями, тягостно мне. Я вообще нахожусь теперь под сильным влиянием симпатии и антипатии. Духи влияют на меня разно. Так, напр., фиалка и роза причиняют мне беспокойство, другие запахи противны мне, иланг вызывает у меня непреодолимое половое возбуждение. Прикосновение женщины кажется мне гомогенным; coitus возможен потому, что жена моя несколько мужественнее меня, обладает более плотной кожей, и все же это скорее лесбосская любовь. 

При этом я чувствую себя всегда пассивно. Если я ночью не могу спать от возбуждения, то мне удается заснуть лишь, si femora mea distensa habeo, sicut mulier cum vir consumbens [24] или если я ложусь на бок; но при этом ни рукав, ни постель не должны касаться груди, иначе я не засну, точно так же и живот не должен быть прижат. Лучше всего я сплю в женской сорочке и в перчатках, ибо у меня легко зябнут руки. Приятно мне также в женских панталонах, так как они не прикасаются к половым органам. Больше всего мне нравилась женская одежда во времена кринолинов. 

Наибольшее удовольствие я получил от знакомства с дамой, которая страдала неврастенией и которая после последних родов стала чувствовать себя, как мужчина. 

С тех пор, как я объяснил ей значение этого чувства, она старается воздерживаться от coitus'a. Глядя на нее, мне легче переносить свое состояние. Будь она мужчиной, а я молодой девушкой, то именно она была бы избранницей моего сердца. Но теперь она была не то, что раньше; она элегантно одетый господин, несмотря на груди, прическу и т. д. [25]. Она говорит кратко и отчетливо; ей не нравится все, что меня забавляет. Свое горе она переносит с достоинством, находит утешение в религии и выполнении долга; она не любит женского общества и женских, бесед, а также не любит сладостей. 

Что касается основных изменений, какие я заметил в себе со времени полной effeminationis (превращения в женщину), то они таковы: 

1. Постоянное чувство, что я - женщина с головы до ног. 

2. Постоянное чувство, что у меня женские половые органы. 

3. Периодичность ежемесячных molimina. 

4. Правильно возникающая женская похотливость, но без влечения к определенному мужчине. 

5. Пассивное женское ощущение при совокуплении. 

6. Женское ощущение при воображении совокупления. 

7. При виде женщин чувство принадлежности к ним. 

8. При виде мужчин женское отношение к ним. 

9. При виде детей - тоже. 

10. Изменившееся настроение, значительно большее терпение. 

11. Удавшаяся мне, наконец, покорность судьбе, чем я обязан только церковной религии, - иначе я давно наложил бы на себя руки... 

У меня не все сказано, но я не в силах здесь продолжать свои размышления и углубиться еще более в самого себя... Я надеюсь, что раз я выполняю свои обязанности врача, гражданина, отца и мужа, то я вправе причислить себя к разряду людей, заслуживающих не одного лишь презрения. Наконец, я хотел изложить результат моих воспоминаний и моего размышления, чтобы доказать, что при женском образе мыслей и чувств можно быть врачом. Я считаю крайне несправедливым закрывать женщине путь к медицине. Женщина подчас угадывает чутьем там, где мужчина, несмотря на диагностику, бродит впотьмах, особенно в женских и детских болезнях. Если бы зависело от меня, то каждый врач должен был бы несколько месяцев проделать efteminatio. И тогда он лучше понимал бы ту половину человечества, от которой он происходит. Он умел бы ценить величие женской души и постигал бы жестокость судьбы ее"... 

"Спустя три года, - пишет Крафт-Эбинг, - этот субъект прислал мне новый status praesens своего образа мыслей и чувств. Он существенно соответствует прежнему. Физически и душевно он чувствует себя, совершенно как женщина, но его мыслительная способность осталась нетронутой и предохраняет его от paranoia. Фактически не произошло существенных перемен в состоянии этого, все еще практикующего врача до 1900 года". 

Такой же случай превращения из одного пола в другой - так сказать физиологический кусок религиозных культов Сирии - Крафт-Эбинг рассказывает относительно женщины: 

"Госпожа X., дочь важного чиновника. Будучи девочкой, X. имела решительные наклонности к спорту мальчиков. Пока она носила короткие платья, она бегала по полю, взбиралась на скалы. Ее решительно не интересовали наряды и украшения. Только раз, когда ей сделали платья мужского покроя, она испытала большую радость. Она также была чрезвычайно довольна, когда ей пришлось раз в спектакле изображать мальчика. В остальном, однако, ничто не обнаруживало homsexual-ного предрасположения. До свадьбы (21-го года) она не запомнит случая, когда у нее явилась бы склонность к особе собственного пола. Так же безразличны были для нее и субъекты мужского пола. Когда она стала взрослой, у нее было много поклонников, которые льстили ей, но тем не менее она никогда не задумывалась о различии полов. Различие для нее состояло только в одежде. На единственном балу, который она посетила, ей нравились лишь остроумные беседы и хорошее общество, но не танцы и не танцующие [26]. Менструации без боли явились на 18-м году. Госпожа X. чувствовала, что менструации нечто ей несвойственное, тягостное. Обручение со статным, богатым господином, решительно не знавшим женской натуры, было для нее делом совершенно безразличным. К браку она не чувствовала ни симпатии, ни антипатии. Супружеские обязанности сначала причиняли ей страдания, затем стали тягостны. Никогда у нее не являлось при этом чувства сладострастия, но она с течением лет родила б детей. Когда супруг, во избежание дальнейшего деторождения, пользовался coitu interrupto, она чувствовала себя оскорбленной в своем моральном и религиозном чувстве. 

X. становилась все неврастеничнее, грустнее, чувствовала себя несчастной. Гинекологическое лечение и различные ванны не доставили ей никакого улучшения. На 36-м году у нее однажды явился апоплексический удар, и она пролежала два года, испытывая тяжелые неврастенические страдания (бессонница, давление в голове, сердцебиение, психическая подавленность, чувство нарушения физического и умственного равновесия до чувства угрожающего умопомешательства и т. д.). В течение этой болезни произошло удивительное превращение в ее душевном и физическом чувствовании. Разговоры навещавших ее дам о любви, туалетах, модах, хозяйстве, слугах - были ей противны. Ее даже угнетало то, что она сама - женщина. Она не могла решиться взглянуть на себя в зеркало. Прическа и туалет ужасали ее. К удивлению окружающих, ее нежные и красивые женские черты лица получили мужское выражение, так что она скорее производила впечатление мужчины в женской одежде. Она жаловалась своему домашнему врачу, что менструации стали ей чужды, вызывают у нее тяжелое настроение, что запах менструальной крови стал ей отвратителен, но она не может прибегнуть к духам, потому что и они противны ей. 

Она почувствовала теперь удивительное превращение во всем своем существе. Она заметила приток физической силы, и, проделав гимнастические упражнения, ей казалось, что она помолодела. Она поражается тому, как изменилась ее мыслительная способность; у нее явился совершенно новый способ выражаться, соображать быстро и метко, самый выбор слов совершенно не женский. У нее, столь набожный и строго нравственной женщины, явилась даже наклонность ругаться. 

Она упрекала себя в том, что ведет себя, думает, чувствует совсем не как женщина. 

Затем она почувствовала превращение в теле. К своему изумлению, она почувствовала, что груди исчезают у нее, что таз сузился, что кости становятся массивнее, кожа грубее и плотнее. Она не могла уже носить ни браслетов, ни колец, ни серег, ни веера. Камеристка и швея заметили, что от г-жи X. чувствуется как бы другой запах, что голос ее стал ниже, грубее, мужественнее. 

Когда пациентка встала, наконец, с постели, оказалось, что она совершенно утратила женскую походку; она буквально должна была принуждать себя к известным жестам и движениям в своем женском костюме; она больше не в силах была переносить шлейф. Прежняя жизнь в качестве женщины казалась ей теперь чуждой, несвойственной ей, и она не могла больше играть роль женщины. Черты лица становились все мужественнее. В животе явились совершенно чуждые ощущения. Она жаловалась врачу, что не чувствует больше внутренних половых органов. Область срамных частей, казалось ей, увеличилась, она часто ясно чувствовала, что у нее имеется penis и scrоtum. Так же ясно обнаружилась мужская похоть. 

Все это сильно угнетало ее, и ее грусть доходила до того, что она боялась помешаться. Врачу удалось успокоить ее, и пациентка постепенно снова достигла равновесия в своем новом, чуждом состоянии. Она старалась исполнять свои обязанности матери и хозяйки. Интересна была поистине мужская сила воли, которую она при этом обнаружила; прежняя слабохарактерность совершенно исчезла. 

Для своего мужа X. была неразрешимой загадкой. 

Врачу она жаловалась, что время от времени у нее является животная, мужская похоть, и это повергает ее в уныние. Половое сношение с мужем казалось ей ужасным и невозможным [27]. 

Порой пациентка испытывала еще женское возбуждение, но это становилось все реже [28]. Она тогда снова чувствовала женские половые органы, прежние груди. Но такие моменты были ей противны, и ей казалось, что это второе превращение сведет ее с ума. 

Она покорилась судьбе, в чем много помогла ей глубокая религиозность. 

Самое неприятное во всем этом для нее то, что ей, подобно актеру, приходится играть чужую роль перед людьми, именно роль женщины" (Крафт-Эбинг, стр. 312-330). 

Самоотрицание пола 

Выражение врача и акушера: "Я кастрировал бы у себя органы воспроизведения, более не нужные", - объясняет с такой полнотой первоначальные и оригинальные явления самооскопления, что ничего другого, кроме рассказа этого врача, не нужно прибавлять, не нужно ничего искать. Очевидно эти и близкие к этому явлению в текущем поле и вызвали все древние и новые случаи оскопления. С тем вместе нельзя не почувствовать, что такой носитель живого чуда в себе, который чувствует в себе то, чего не видит и не осязает, а что видит и осязает - того не чувствует, должен быть глубочайше потрясен, взволнован, испуган вечным испугом. И, как каждый человек в подобном положении, он не может не обратиться к Тому, Кто вековечно служил человечеству и опорой, и утешением; не может не обратиться в этом по преимуществу метафизическом состоянии к Первоисточнику всех метафизик, всего непостижимого. 

Подобные-то обращения к Богу людей, так или иначе аномальных в поле, в большей или в меньшей степени аномальных, не могущих вести нормальную семейную жизнь, не могущих нормально супружествовать, - и образовали весь аскетизм, как древний, так и новый, как языческий, так и христианский. Только в то время как в других религиях он занимал уголок, образовывал цветочек, - христианство собственно состоит все из него одного, с прибавками терпимыми, снисходимыми, полузаконными, и, в сущности, по строгой внутренней его мысли, - беззаконными. 

Есть явления оригинальные и подражательные, вторые могут происходить по примеру, по учению. Но первые всегда происходят по природе. "Не могу иначе!" - вот крик натуры, лежащий в основе и безмолвного жития, и учения, и пропаганды. 

Мы приведем одно такое "житие" из Киевского Патерика. В нем сказывается это неодолимое "не могу", которое составителями "житий" было принято за "не хочу". Таким образом факт природы, неизвестный составителям житий, был принят за особенно глубокое, за особо чистое исповедание религии девства, или, точнее, - за исповедание религии, проистекшей от Вечного Неразрушимого и Ненарушимого Девства ("присно-девства"). 

Вот это "житие" текстуально: 

"О преподобном Моисее Угрине 

Вот что узнано было об этом блаженном Моисее. Он был родом Угрин, любимец святого Бориса и брат того Георгия, на которого этот князь надел золотую гривну и которого убили с ним на Альте и отрубили голову из-за золотой гривны. Этот же Моисей один избавился тогда от горькой смерти и пришел к Предиславе, сестре Ярославовой. И как в то время нельзя было никуда выйти, он, крепкий душой, остался здесь и пребывал в молитве к Богу. Потом благочестивый князь наш Ярослав, побуждаемый горячей любовью к братьям-мученикам, пришел на безбожного и гордого и окаянного Святопол-ка и победил его. Но этот бежал к Ляхам (полякам), пришел опять с Болеславом и изгнал Ярослава, а сам сел в Клеве. Болеслав же, возвращаясь в Ляшескую землю, захватил с собой обеих сестер Ярославовых и многих бояр его. 

Между ними был и этот блаженный Моисей. И вели его закованного по рукам и по ногам в тяжкие железа и крепко стерегли его, потому что был он крепок телом и прекрасен лицом. И увидела его, прекрасного и юного, одна молодая женщина. Была же она из великих земли той, имела большое богатство и власть. И залегла ей в душу красота его, и уязвилось сердце ее страстным желанием, чтобы склонить к тому же и Преподобного, она стала увещевать его льстивыми словами, говоря: 

- Зачем ты напрасно переносишь такие муки, когда имеешь разум, который мог бы избавить тебя от этих мук и страданий? 

Моисей же сказал: 

- Так Богу угодно. Она же сказала ему: 

- Если покоришься мне, я избавлю тебя и сделаю великим во всей земле Ляшской. И будешь ты владеть мной самой и всею областью моей. 

Понял блаженный желание ее нечистое [29] и сказал ей: 

- Но кто же, взявши жену и покорившись ей, сохранил [30] закон? Покорился жене Адам первозданный и из рая изгнан [31] был. Самсон всех превзошел силой, войска противников одолевал, а после женой предан был иноплеменникам. И Соломон постиг глубину премудрости, а повинуясь женам - идолам поклонился. И Ирод многие победы одержал, а поработился жене - и умертвил Иоанна Предтечу [32]. Так как же мне, свободному, самому сделать себя рабом жены? Я не познал ее от рождения [33]. 

Она же сказала: 

- Я тебя выкуплю, сделаю знатным, господином над всем домом моим поставлю, и будешь ты мужем моим. Только исполни мою волю, удовлетвори страстному желанию души моей, дай мне насладиться твоей красотой [34]. Для меня довольно твоего согласия. Не могу я сносить, что гибнет даром твоя красота [35]. Пусть же утихнет сердечный пламень, сжигающий меня, и перестанут мучить меня помыслы [36], и успокоится страсть моя. И ты насладишься моей красотой, и будешь господином всему имению моему, наследником моей власти, старшим между боярами. 

Блаженный же Моисей сказал ей: 

- Будь же уверена, что я не исполню твоей воли. Я не хочу ни власти твоей, ни богатства; для меня лучше всего этого чистота душевная, а также и телесная [37]. Не погублю я труда пяти лет, которые Господь сподобил меня терпеть в этих оковах. Я не заслужил таких мук и потому надеюсь избавиться за них от мук вечных. 

Когда Ляхиня увидела, что лишена такой красоты, то, по дьявольскому внушению, пришла к такой мысли: 

- Если я выкуплю его, он поневоле покорится мне. 

И послала она к тому, кто держал Моисея, чтобы тот взял у ней денег, сколько хочет, только передал бы ей юношу. Он же, видя удобное время для приобретения богатства, взял у ней около тысячи и отдал ей Моисея. И насильно без всякого стыда повлекла блаженного на дело небогоугодное. Теперь эта женщина получила власть над ним, и вот она велит ему сочетаться с собой. Она освобождает его от оков, одевает в многоценные одежды, сладкими кушаньями кормит, объятиями и всякими любовными обольщениями понуждает на свою похоть. Преподобный же, видя ее неистовство, стал еще прилежнее молиться, еще крепче держать пост. Он желал лучше, Бога ради, есть сухой хлеб и пить воду с чистой, нежели многоценное кушанье и вино с скверною [38]. И не только одну сорочку, как Иосиф, он всю одежду сбросил с себя, избегая греха, и ни во что вменил жизнь здешнего мира. И в такую ярость пришла Ляхиня, что хотела голодом уморить его. Но Бог не оставляет рабов своих, надеющихся на Него. Он преклонил на милость одного из слуг ее, и тот тайно подавал Моисею пишу. Другие же увещевали Преподобного, говоря: 

- Брат Моисей! Что мешает тебе жениться? Ты еще молод, и она вдова, жившая с мужем только один год. И красотой она лучше других женщин, и богатство имеет бесчисленное, и власть великую в Ляшской земле. Если бы она захотела выйти за какого-нибудь князя, и тот бы не погнушался ею. А ты, пленник, не хочешь исполнить ее волю. Если же скажешь: "Не могу преступить заповеди Христовой", то не говорит ли Он в Евангелии: "Оставит человек отца своего и мать, и прилепится к жене своей, и будут два одной плотью; так что они уже не двое, а одна плоть" (Матф. XIX, 5,6). А Апостол говорит: "Лучше вступить в брак, нежели разжигаться" (1 Коринф. VII, 9). Вдовам же велит вступать во второй брак. Зачем же ты предаешь себя на злые и горькие муки, из-за чего страдаешь, когда ты не инок и свободен? Если придется тебе умереть в этой беде, какая тебе похвала будет? Да и кто же от первых людей и доныне гнушался жен... Как Авраам, Исаак, Иаков?.. Никто, кроме нынешних чернецов. Иосиф сначала победил, а потом и он женился. И ты, если теперь жив останешься, то сам взыщешь жены. И кто не посмеется твоему безумию? Лучше уж тебе покориться этой вдове, и будешь ты свободен и господин над всем. 

Он же говорил им: 

- Ей, братья и добрые друзья мои! Добро вы мне советуете! Понимаю я, что это лучше того, что нашептывал змей в раю Еве [39]. Вы убеждаете меня покориться этой женщине, но я никак не приму вашего совета. Если и придется мне умереть в этих оковах и страшных муках, я совершенно уверен, что приму за это милость от Бога. Пусть все праведники спаслись с женами, я один грешен и не могу с женою спастись [40]. Да если бы Иосиф покорился жене Пентефрия, то не царствовал бы он после; видел Бог терпение его и дал ему царство [41], и в роды продала слава о нем, как целомудренном, хотя он и детей прижил. Я же не царства хочу и не власти; не хочу быть великим между Ляхами, почитаемым по всей Русской земле; для Вышнего Царства я пренебрег всем этим [42]. Если я живой избавлюсь от руки этой женщины, то пойду в монастырь [43]. А что Христос говорит в Евангелии? "Кто оставит отца своего и мать, и жену, и детей, и дом [44], - тот есть Мой ученик" (Лук. XIX, 2о). Кого же мне больше слушаться - Христа или вас? Апостол же говорит: "Женатый заботится о мирском, как угодить жене, а неженатый заботится о Господнем, как угодить Господу" (1 Kop.VII, 32, 33). Спрошу я вас: кому больше следует служить - Христу иди жене? "Рабы должны повиноваться господам своим на благое, а не на злое" (Еф. VI, 5). Пусть же будет известно вам, держащим меня, что никогда не прельстит меня красота этой женщины, никогда не отлучит от любви Христовой. 

Услышала это вдова та, и вот, с помыслом лукавым в сердце, сажает она Преподобного на коня, велит возить его со множеством слуг по городам и селам, принадлежащим ей, и говорит ему. 

- Тут все, что тебе угодно, - твое; делай со всем этим, что хочешь. 

Людям же говорила: 

- Вот господин ваш, а мой муж. Чтобы все, встречая его, кланялись ему. 

А в услужении у ней было множество рабов и рабынь. Посмеялся Блаженный безумию этой женщины и сказал ей: 

- Напрасно трудишься: не можешь ты прельстить меня тленными вещами этого мира, ни украсть у меня духовного богатства. Пойми это и не трудись напрасно. 

Она же сказала: 

- Или ты не знаешь, что ты мне продан? Кто избавит тебя от рук моих? Я никак не отпущу тебя живого; после многих мук смерти тебя предам. 

Он же без страха отвечал ей: 

- Не боюсь я того, что ты говоришь. Но на предавшем меня тебе - больше греха. С этих пор я буду иноком - Богу так угодно. 

В те дни пришел со Святой Горы один инок, саном иерей. По наставлению Божию, пришел он к Блаженному и облек его в иноческий образ. Много поучал он его о чистоте - о том, как бы избавиться от этой скверной женщины, чтобы не предать себя во власть врага; и когда он ушел, стали искать его и нигде не нашли. Тогда Ляхиня, потеряв всякую надежду, пришла в отчаяние и подвергла Моисея тяжким истязаниям: велела растянуть его и бить палками, так что и земля напиталась кровью. Бьющие же говорили ему: 

- Покорись госпоже своей и исполни волю ее. Если ты не послушаешься, мы на куски раздробим твое тело. Не думай, что избежишь этих мучений; нет, во многих и горьких муках предашь душу свою. Помилуй сам себя! Сбрось зги ветошки и надень многоценные одежды, избавь себя от ожидающих тебя мук, пока мы еще не коснулись твоего тела. 

И отвечал Моисей: 

- Братья! Не медлите, делайте, что вам велено. А мне никак нельзя отречься от иноческой жизни и от любви Божией. Никакое томление, ни огонь, ни меч, ни раны не могут отлучить от Бога и от великого ангельского образа. А эта бесстыдная и помраченная женщина явно показала свое бесстыдство; не только Бога не побоялась, но и человеческий срам презрела, без стыда принуждая меня к осквернению и прелюбодеянию [45]. Не покорюсь я ей, не исполню волю окаянной! 

Сильно печалилась вдова о том, как бы отомстить за свой срам. И вот посылает она сказать князю Болеславу: 

- Ты сам знаешь, что муж мой убит в походе с тобой, и ты дал мне волю выходить, за кого хочу. И полюбился мне один красивый юноша из твоих пленных. Я, заплативши за него много золота, выкупила его, взяла к себе в дом; и все, что было у меня, - золото, серебро и всю власть свою - отдала ему. Он же все это ни во что вменил. Много и ранами и голодом томила я его, но ему и того мало. Пять лет пробыл он в оковах у пленившего его, от которого я его выкупила; и вот, шестой год остается у меня, и много мук принял от меня за свое непослушание, сам на себя навлек это жестокосердием своим. А теперь какой-то чернец постриг его. Что же велишь мне делать с ним? 

Князь велел ей приехать к себе и привезти с собою Моисея. Она пришла к нему и Моисея привела. Увидав Преподобного, Болеслав много принуждал его взять за себя эту вдову, но не уговорил, и тогда сказал ему: 

- Можно ли быть таким нечувствительным, как ты! Стольких ты благ и такой чести лишаешь себя и отдаешься на горькие муки! Отныне будь тебе ведомо: перед тобой на выбор - жить или умереть; или волю госпожи своей исполнить от нас в чести быть и великую власть иметь, или, ослушавшись, после многих мук смерть принять. 

Ей же сказал: 

- Пусть никто из купленных тобою пленных не будет свободен. Делай с ними, что хочешь, как госпожа с рабами. И чтобы никто не осмеливался ослушаться господ своих. 

И сказал Моисей: 

- А что говорит Бог: "Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит; или какой выкуп даст человек за душу свою" (Марк. VIII, 36). Что ты мне обещаешь славу и честь? Сам ты скоро лишишься ее, и гроб примет тебя, ничего не имеющего. Эта же скверная женщина в злых муках убита будет. 

Так и было, как предсказал Преподобный. Теперь вдова эта взяла над ним еще большую власть и бесстыдно влекла его на грех. Однажды она велела насильно положить его с собой на постель, целовала и обнимала его; но и этой прелестью не могла привлечь на свое желание [46]. Блаженный говорил ей: 

- Напрасен труд твой. Не думай, что я безумный или не могу [47] этого сделать: я из страха Божия гнушаюсь тебя как нечистой. 

Услышав это, Ляхиня велела давать ему по сто ударов каждый день, а потом обрезать тайные члены, говоря: 

- Не пощажу его красоты, чтобы не насытились ею другие. И лежал Моисей, как мертвый, истекая кровью, едва дыша. Болеслав же, устыдясь величества этой женщины, и по 

Прежней любви к ней, потакал ей: он поднял великое гонение на черноризцев и всех их изгнал из своей области. Но Бог скоро отомстил за рабов своих. В одну ночь Болеслав внезапно умер, и сделался великий мятеж по всей земле Ляшской: поднялся народ и побил своих епископов и бояр, как и в Летописце рассказано. Тогда убили и эту вдову. Преподобный же Моисей, оправившись от ран, пришел к пресвятой Богородице, в святой Пенерский монастырь, нося на себе мученические раны и венец исповедания, как победитель и храбрый воин Христов. И дал ему Господь силу против страстей. Некто из братии, одержимый нечистой страстью, пришел к этому Преподобному и молил его помочь ему, говоря: 

- Даю обет сохранить до смерти все, что ты велишь мне. Блаженный же сказал ему: 

- Никогда в жизни ни с одной женщиной слова не говори. 

Брат обещался исполнить совет Преподобного с любовью. У Святого же в руке была палка, без которой он не мог ходить от тех ран. Этой палкой он ударил в грудь пришедшего к нему брата, и тотчас омертвели члены его, и с тех пор не было ему искушения. 

Это вписано в Житии святого отца нашего Антония, так как в его время пришел блаженный Моисей. И скончался он о Господе в добром исповедании, пробывши в монастыре десять лет. В плену же страдал он пять лет в оковах, шестой - за чистоту [48]. Я упоминал об изгнании чернецов из Ляшской земли, за пострижение Преподобного, отдавшегося Богу, Которого возлюбил. Это вписано в Житии святого отца нашего Феодосия. Когда святой отец Антоний был изгнан князем Изяславом за Варлаама и Ефрема, жена князя, бывшая Ляхиня, удерживала его, говоря: 

- И не думай делать этого. То же было некогда в нашей земле: изгнаны были черноризцы из пределов земли нашей, и великое зло сделалось тогда в ней! 

Это было за Моисея, как мы написали прежде, говоря о Моисее Угрине и Иоанне Затворнике - о том, что сделал через них Господь во славу Свою, прославляя их за терпение и обогащая дарами чудотворения. Слава ему ныне и во веки веков". 

(Из "Киевского Патерика") 

* * * 

Вся эта история, в картине своей, до поразительности совпадает с тем, что нам передают биологи о попытках слить муже-дев с женщиной. Непобедимое отвращение - то же, что actus sodomiticus для нас, нормальных, обыкновенных. И нельзя в сторону законодателей, медиков, родителей не заметить, что попытки "женить" (или выдать в замужество) этих субъектов "третьего пола" совершенно равняются преступным и ужасным попыткам содомировать их. Ибо для них наше-то полосочетание и есть "содом", "гадость", "невозможное". "Выйти замуж - это для меня равнялось бы сойти с ума, но не умом, а всем существом", - сказала мне, опустив голову, одна совсем молоденькая девушка, о которой я знал, что она - урнинг, а она полузнала, что я знал, и не открывала этого и не скрывала. 

К этому порядку явлений должны быть отнесены все случаи бессупружеского супружества, т. е. когда двое супругов, вступив между собой в брак, или вполне удерживали девство, или очень скоро прекращали половое отношение, живя десятилетия последующей жизни без всякого полового общения. "Особый вид аскетического подвижничества, встречаемый среди мирян, говорит русский переводчик к творению Иоанна Мосха "Луг духовный", - это воздержание (читай: "отсутствие половых сношений") в браке. Этот обычай мы встречаем (читай: "это явление мы наблюдаем") с первых времен существования Христианской Церкви. Таковую жизнь Вели: преподобный Аммон с супругою, св. Магна анкирская (г. Анкира в Галатии), благочестивый Малх, Анастасий и Феогния, Пелагий Лаодикийский с супругою, Юлиан и Василиса (285 г.), Кокон Исаврийский и Мария (II век), Цецилия и Валериан, римский аристократ (230 г.), Захария-башмачник и Мария (III век)". Судя по неупоминанию против некоторых имен даже века, в котором они жили, явно, что все черты их подробной биографии затерялись во времени; но в памяти потомства сохранилась цепь их имен и образовала уже не факт, а зов и пример, который действовал во всю историю христианства и дошел даже до холодной России XIX века (время перевода Иоанна Мосха). Так образуется учение, так образуется традиция, так образуется школа. Так нить за нитью выткана была "Церковь" не в нелепом определении "собрания верующих", а в глубокомысленном значении единой традиции и единого духа, выросшего из одного зерна. 

Зерно это - бессеменность. Если формирование и жизнь семени и формирование и жизнь яйца сообщают каждому своему носителю, в одном случае мужчине и в другом женщине, такую необозримую богатством, сложностью и обособленностью психику, то и представить себе нельзя, до какой степени странна и необычайна будет психология, вытекающая из этого вечного и неразрушимого девства, где мы имеем субъекта, о котором не можем сказать, что это "мужчина", и не можем сказать, что это "женщина", и сам он не знает этого, и даже этого нет, а есть что-то третье, кто-то третий! Можно было бы сказать "третий пол", если бы все-таки мы не имели в наличности мужского и женского, но странным образом перемешанного и раздробленного! Во всяком случае, непременно появится третья психика - не мужская и не женская. 

Какова будет она? 

Никогда не будет детей. Никогда не будет дома, "хозяйства", - иначе как в смысле помещения, стоянки, логова, квартиры, кельи, пещеры, палатки. Одна виноградинка и нет лозы, - и помещение виноградинке совсем другое, чем лозе. Таким образом глубочайше будет разрушен тип социальной жизни разрушен не в бытовом, а в психологическом корне, т. е. более глубоко. Это есть то разрушение, на месте которого ничего не вырастает. Не менее разрушается тип истории. У него оставляется голова и отсекается туловище. Будущее не нужно тому, у кого не будет потомства, - будущее полное, всеобщее. Судьба последующего человечества представится под углом зрения не интересов этого человечества, а интересов группы этих одиночек, их - за неимением родового - духовного союза, духовной преемственности и связи. Эта группа людей будет жить и развиваться среди человечества, но против человечества, отрицая самый его корень. Наконец, в каждом племени и народе эта группа не будет иметь связывающих боковых скреп в виде горячо лелеемого родства. "Что братья и сестры мне? Мне важны ученики", - это типичный голос, типичное самоощущение каждого подобного одиночки и всех их. 

Племени, народа, рода - нет. Будущего - нет. Прогресс - не нужен. Что же остается, и особенно что остается для очень высоких способностей, для большого горения духа? для той живости его, какая и вообще отличает младенца и раннего отрока (обоюдополых, см. выше) от дебелого мужа и уставшей супруги? 

Взрыв духовных интересов - всего того, что г. Фози назвал "нравственною личностью". При одинаковом количестве воды всякий поток тем глубже, чем он уже. Отщепление, притом органическое, внутри самого субъекта, от таких огромных областей, как народность и прогресс, - закрытие для ока человека этих частей горизонта - не может не вызвать исключительной ясности взгляда, исключительного удлинения зрения, исключительной высоты мысли у такого субъекта. Повторяю, что все это - не извне, а внутри, не "заперто", а "не хочется". Того, чего "хочется", - при этих условиях уже хочется со страстью, с огнем, гением. "Дебелые супруги", будь их сотни, тысячи, - не могут бороться с десятками таковых. У "дебелых супругов" есть своя сила - но не в духовном царстве; есть свое благочестие - но это не "праведность" келий, не их экстаз и ночные молитвы. Как ни странно сказать, но европейское общество, в глубокой супранатуральности своей, в глубоком спиритуализме, в глубоком идеализме, в грезах, мечтах - до Вертера и Левина - создано одиночеством: ничего подобного, ничего похожего не было никогда в античном мире, в античной общине, на античной (dyopa) и foium'e; как нет этого и на Востоке, в Азии. Аромат европейской цивилизации, совершенно даже светский, даже атеистический и антихристианский, - все равно весь и всякий вышел из кельи инока. Это - инока безграничный субъективизм, его беспредметные грезы, предчувствия, ожидания, тревоги, страхи, Смущения, нерешительность, пересекшиеся в диалогах гостиной и литературы. Робкие глаза, тайная улыбка, слабое тело - все, все из кельи. Все то, что так отрицает, так похоронило Агамемнона, Одиссея, крикуна-Демосфена и римских самодовольных патрициев. Самые пороки древности, перейдя в новый мир с теми же названиями, получили новый колорит; (Самые добродетели древнего мира в новом мире пропитаны другим запахом. Патриотизм Гизо или Мишле не имеет ничего общего с патриотизмом Геродота или Фукидида, и славолюбие Байрона совсем не то, что славолюбие Цицерона. Все стало нервознее, болезненнее, нежнее, хрупче. И все это - от нетвердых ног (подлинного) монаха, тонкой его шеи, длинных волос, женоподобного голоса. 

Душа не та! Душа новая. - Какая? - Бессеменная.. Бесствольная, гибкая, ползучая или парящая за облаками; в отрицательных случаях - не прямая, лукавая, хитрая, злопамятная, мстительная; "бабья". "Мужественность", костяное, твердое начало наполовину хрустнуло, когда умер древний мир; Женственность, "вечная женственность", страшно возросла и облила собой душу даже мужчин. Мужеподобность страшно Понизилась в Европе сравнительно с классическим миром, где жены были храбрее и мужественнее христианских мужчин. "Христианский мужчина" - даже как-то не выговаривается. "Какой он мужчина?" - хочется насмешливо переспросить; переспросить о Руссо, о Толстом, о Достоевском, о многом множестве людей, гениально творивших во вкусе христианской Европы. Совпадение "женского в мужском" с основным тоном европейской цивилизации - до того поразительно, что нe надо ничего другого еще знать, чтобы сказать: "Да в основе своей эта цивилизация вышла и не из головы Зевса и не из ведер Афродиты, а как отсвет натуры Паллады и Ганимеда". 

Мы отвлеклись от предмета и вновь возвращаемся к нему. Наша тема - не цивилизация, а теснее, уже, - Церковь. Лютеранство, отвергшее монашество, потеряло с ним и всякую метафизику: потому что одно иночество и составляет всю метафизику в христианстве. Все прочее - рационально, объяснимо, обыкновенно. Совершенно необъяснимо, со стороны ли опоры в Первом Завете, или со стороны понимания, разума - одно иночество; и оно одно составляет поворот в истории от древнего к новому, оно есть виновник и создатель "новой эры". Без него - просто ничего нет; есть штундисты, пашковцы, благонамеренные люди, чистоплотные люди, благонравные люди, добрые, либеральные и т. п. и т. п.; есть Светловы, Петровы, "добрые пастыри", трезвые священники. Но непонятно, почему это образует Церковь как специальное. Это просто "общество добрых людей", или "общество благородных людей", с которыми приятно иметь дело. Специальное Церкви начинается с монаха, пусть нечесаного, пусть злого, совершенно невежественного. Все равно - он несет в себе метафизическое зерно, которое ошеломляет нас новизной и странностью, которому мы удивимся и перед которым, как перед всяким дивом, можем преклониться. Эта "давность" его заключается в глубочайшем трансцендентном разобщении со всеми нами, в совершенной непохожести на нас, в силу которой - смотря по расположенности и подготовленности - мы назовем его "демоном" или "богом" (в простонародьи), стоящим выше или ниже человека, но во всяком случае - в стороне от него. Разобщенность эта и дивность эта заключается в оригинальной или подражательной, правдивой или притворной, потере вкуса к женщине, потере интереса к женщине, которая у подражательной и неоригинальной группы выражается во вражде к женщине, бегстве от нее и страхе перед нею. Один инок учил, и это навсегда нужно запомнить как суть всего: "Чадца! Соль из воды берется, но, соединяясь с водой, растворяется и исчезает. Так и монах: от женщины произойдя, он, когда приближается к женщине, то ослабевает и обращается в ничто" (Иоанн Мосх, стр. 265)... "Поэтому великие подвижники, как Пахомий Великий, Иоанн Каламит, Фео-дор, Маркиан, Пимен, Руф, Симеон Столпник и др., не допускали на глаза себе не только сестер, но даже родных матерей!"... В случае, если это было оригинальное явление, можно судить по этому о степени отвращения от женщины; а если подражательное, "по заповеди", то мы можем по этому судить о пафосе заповеди! 

- Нет супружества, семьи! И не надо! 

В этом состоит не "что-нибудь" в христианстве а все оно. Подобно тому, как сотни предписаний Ветхого Завета можно же было свести к двум: "Люби Бога и ближнего, ибо в этом весь закон и пророки", - так точно все поучения, притчи, образы, сравнения, обещания и правила Нового Завета можно свести к одной: "Не тяготей к женщине". Известно, что, отдавая вновь постриженного отрока в подчинение и руководство старцу, ему говорят: "Вот, он будет тебе как Бог, повинуйся ему паче Бога". Почему так, истина ли в этом? Полная! Суть старца, уже выверенная, уже очевидная монастырю, заключается в бессеменности, в невожделении к женщине. А в этом "закон и пророки". Поэтому вместо длинного богословия и пространных наставлений отроку и говорят: "во/и старец, повинуйся ему", - и это совершенно то же, что "исполнить все законы и пророков". Свет бессемейный: и уже кто взял зерно его - получит и весь свет. Но старец - бессеменен, и "повиноваться ему - все равно, что Богу повиноваться". Очевидно. 

От этого не по злоупотреблению, а по глубокому предчувствию истины и по сознанию всего объема ее монахи согласны скорее на допущение всяких злоупотреблений в своей черной братии, на невежество всего духовенства, на отречение от науки, на подавление всякой свободы, наконец даже Готовы терпеть чудовищный половой разврат в самом монашестве, хотя непременно тайный, необъявленный - чтобы ценой всех этих потерь, несчастий и унижения, однако, сохранить самый принцип монашества, притом не униженный, а сколь можно возвышенный, прославленный. В этом все дело!!! Скажите, объясните и докажите самому праведному "святому" христианского мира, живущему, положим, в самую развратную монашескую эпоху, как было в католичестве в XVI веке и в Х-м веке, что "упразднить бы монастыри и монашество, а Пусть будет каждый семейным - и тогда пороки прекратятся", и он при всем сознании и внутреннем согласии, тем не жнее отвергнет это моральное спасение ради сохранения метафизического зерна! С глубокой тоской, с глубоким трепетом сердечным - и все-таки отвергнет, сказав про себя: "Лучше я поверю Христу, чем всему обвинению мира и очевидности глаз своих: ибо зачем же Он пришел? Тогда настанет нравственность: но где же будет собственное Царство Христово? Оно разрушится". Пока есть хотя один праведный монах среди тысячи развратных, наконец, даже если все 1001 монах развратен, но принцип монашества не отвергнут, до тех пор Царство Христово, хотя умаленное и подавленное, засоренное и почти разрушенное, - однако остается. А 1001 счастливых семьянина, будь они хоть добродетельны, как Авраам, составляют только Царство Ветхого Завета и ни одной крупинки Нового. "А меньший в Царстве Нового Завета больше самого большого праведника Ветхого Завета", сказал пришедший не нарушить "йоты" в этом Завете. Поэтому пока держится принцип бессеменности, то хотя бы ни одного его исполнителя не нашлось держится вся Церковь: ибо придет еще, придет новый, придет когда-нибудь, и исполнит этот принцип - и тогда восстановится разом вся Церковь в главной мысли своей, в главной задаче своей, в великой теме, в великой молитве. Восстановится в особливом духе, которого нет в тысячах и миллионах счастливых семей. Нигде нет, кроме - кельи, монаха. 

Суть этой мысли, или общее - этого духа, лежит в неодолимой уверенности: 

- От бессеменности спасение!.. 

Семейные добродетели суть "немножко не те" добродетели; а если и есть пороки в бессеменных и бессеменности - то "какие-то преходящие и вообще ничего"... Тут именно сонм "своих людей", одной категории. "Самые добродетели противоположных нам - не нужны, и самые пороки наши извинительны". Главное, чтобы "торжествовали мы" и "наше начало". "Миру предстоит погибнуть..." Добродетели семейные потому - ничто, что самая семья должна исчезнуть, переродиться во что-то духовное; и тогда естественно былые добродетели ее перестанут быть образцами ли, правилами ли, и вообще обратятся в ничто. Какой интерес, что некоторые деревья очень хороши в лесу, который завтра сгорит? Если же бессеменные и оказывают недостаток, напр., участливости к людям, черствости к семье, порой жестокости - тюрьмы, казни, инквизиция, - то ведь это исправится тем общим идеализмом, духовным царством, в выработке которого состоит сама суть бессеменности. "Все исправится", как только мы "успокоимся", а "успокоимся мы" тогда, когда "все к нам придут". "Пусть все согласятся на бессеменности, и мы растворим тюрьмы, и никогда" воистину никогда более не зажжем костров!" "Мы отпустим всякий грех чрезмерный, - как отпускали всегда своим, без наказания, по одному рассказу, разве с легким выговором. Мы будем кротки: воистину, мы кротчайшие из людей! Ни казни, ни суда, ни наказания - ничего не будет. Но не будет, когда все придут к нам. И станут как ангелы на земле, в земных еще условиях, но в небесном состоянии, в котором не посягают, не женятся, не вожделеют, не имеют детей. Мы предвозвестники этого нового состояния, преображенной земли и Нового Неба. Аминь и борьба. Конец и начало. Геенна и скрежет зубовный или вечная тишина Райского блаженства"... 

Вот Церковь. 

Вот Христианство. 

Вот христианские народы. 

В середине всего этого лежит: 

- Иночество! 

Как кристалл внутри Церкви: и этот твердый кристалл нерастворим в Христианской цивилизации, и медленно ведет христианские народы, как племена и кровь, как землю, и ведет само христианство, как что-то слишком сложное, состоящее из языческих и евангельских начал, - к разодранию, разрушению и оставлению на земле "немногих избранных": 

- Царства бессеменных святых.

Примечания.

[1] Совершенно тупоголовое предположение Шопенгауэра, что содомия устроена самою природою в интересах рождения сильного потомства, и потому встречается в возрасте отроческом, когда семя не созрело, в возрасте дряхлом, когда оно полусгнило, опровергается: 1) тем, что сущность содомии заключается в поглощении, положим старцами, семени именно самого цветущего возраста, от которого родились бы наилучшие дети, и 2) что активная содомия, кроме случаев личной Вврочности, не очень частых, встречается как врожденный факт, обни-мающий жизнь человека во всех его возрастах. Впрочем, эта гипотеза знаменитого философа до того не отвечает всем фактам, что нет нужды усиливаться ее опровергать. В. Р-в.

[2] Помешательство не индивида, но рода человеческого (лат )

[3] Вообще разительно и любопытно индивидуальное происхождение аномалий пола Вот бы поработать науке... Хоть бы начать собирать кой-какие наблюдения. Я раньше думал, что напр., во время беременности родители допустят между собою содомический акт, как случай и забаву, - и тогда родится содомит. Но это, очевидно, поверхностно: происхождение "урнингов" беспросветно глубоко и таинственно. Скорее, оно происходит от пролетания уже родителей по тому отсеку мирового круга или мирового эллипсиса, по коему движется весь пол, summa sexus (колесо Иезекииля) Содомия - в афелии и перигелии этого эллипсиса, в его суждениях, в "носике" мирового яйца, а рождение ("норма") в боковых длинных его сторонах. Всякий человек естественно в "какой-нибудь" точке эллипсиса; родители "содомита" - в его боковых длинных линиях, - но там, где линия начинает склоняться к "носику". Сами родители поэтому плодородны: но уже в них есть неощутимый "толчок" к содомии, который в детях продолжается далее и реализуется. Но и это только "может быть". Темь, темь и темь.. В. Р-в.

[4] Можно предположить, что не страдания были основой и причиной последующего феномена пола, а что этот феномен, бурно пробиваясь к осуществлению, сотрясал "нервными и психическими страданиями" ту органическую среду, в которой появился. Ибо пол - всегда центр, всегда зерно. В. Р-в.

[5] Вещи, и особенно платье, человек создает по натуре своей, в сущности - из натуры своей: и мальчик с девичьим сложением невольно ищет женских вещей. В. Р-в.

[6] Как все незаметно, как невольно, как "мало-помалу". В. Р-в.

[7] Высокие способности, никакого понижения их. В. Р-в.

[8] Нравственная, не распущенная семья. В. Р-в.

[9] Все невольно и мало-помалу. Какая же "патология" (страдания, болезнь)?! В. Р-в.

[10] Мне случайно пришлось узнать, что экземпляры содомии в брюках и экземпляры содомии в юбках абсолютно не переносят дотрагивания до органов, по крайней мере лицами противоположного пола, и именно дрожат при этом и чрезвычайно страдают; как равно и сами они никогда до них не дотрагиваются. От этой непереносимости касания - у них никогда не возникает онанизма. В. Р-в.

[11] Мне пришлось знать одну девушку, по крайней мере полусодомитянку, которой очень нравились вообще красивые дамы, и она волновалась и наслаждалась этою красотою, расспрашивала о таких дамах, покупала "примерные карточки". Все это было начиная от 14-ти лет, когда же у нее самой начали вырастать груди, образовался бюст, то вот у себя этих признаков женщины она не выносила. И когда раз она была внезапно снята (в домашней фотографии) в домашнем платье, без корсета и с заметным выделением грудей, - то, отказавшись взять снимок, с отвращением произнесла: "Не могу видеть у себя эти отвратительные куски мяса" (о грудях). Вот родник, что содомитянки-хлыстовки-скопчихи отнимают (вырезывают) у себя груди Тут не религия родила физиологический факт, а физиологический факт содомии родил из себя религиозную секту - хлыстовство и скопчество. В. Р-в.

[12] Поразительно! Вот врожденный gallus древности Но до чего тупы медики (см Пеликана "Медицинское исследование о скопчестве"), которым ни разу не пришло на ум соединять скопчество религиозное с этим фактом в натуре человечества, что некоторые в нем рождаются предназначенными к оскоплению, суть ex nascente [по происхождению - лат ], религиозные galli. В. Р-в.

[13] К истории литературы и вообще культуры Кто же не обращал внимания, что лицо Рафаэля, безбородое и такое нежное, есть прекраснейшее лицо девушки, и почти так же прекрасно, как лицо Рафаэля, лицо tembile dictu [страшно вымолвить - лат ] Чернышевского (см чудный его портрет в "Вестнике Европы", октябрь 1909 г ), проводившего в "Что делать" теорию о глупости ревнования своих жен на самом же деле, конечно, теорию о полном наслаждении мужа при "дружбах" его жены, причем муж втайне, в воображении, уже наслаждается красотою и всеми формами жениного "друга" Значение Чернышевского в нашей культуре, конечно, огромно Он был 1/2 - урнинг, 1/4 урнинг, 1/10 - урнинг В. Р-в

[14] Следуя привычным ощущениям, я с удовольствием лег под девицу и предпочел бы поменяться с нею детородными органами (лат )

[15] Худо выходят дети вне "предназначения"... Но случай особенно важен тем, что полу-"девушка" даже зачала в девушке: слабо и почти с отвращением. В. Р-в.

[16] Экстракт конопли для введения (лат.).

[17] Все это - не причина, а последствие громадного преобразования! "Звенит в ушах", "искры из глаз сыплются", когда человек, в сущности пролетает, - но внутренне, организационно - биллионы миль, межзвездные пространства!! В. Р-в.

[18] Поразительно! И прямо чудо! Ведь он, в самом деле "умерев" и "воскреснув", слышал голос мертвых, и чувствовал все, и женское, родство. "Во мне будто легионы ходят и пролетают звезды", мог бы он о себе сказать. В. Р-в.

[19] Большие губы (лат)

[20] Поразительно! - изменялась душа с изменением пола Не ясно ли, что душа есть только функция пола, что пол есть ноумен души, как своего феномена Точнее, пол - невидимый, бесцветный, неосязаемый - есть сотворяющий душу и тело с его формами И пошлые медики пропустили этот случай, это "открытие радия", которое они описали равнодушно, как полицейско-судебный случай или как "курьез" Болваны, - при встрече с Сократом они записали бы только "Весит 4 пуда 10 фунтов" В. Р-в.

[21] Зрительного нерва (лат.)

[22] Вот глубокий ответ всем моралистам, которые, судя девушек за детей, всегда кричат, что они родили по "развратному влечению" к совокуплению тогда как, наоборот, они совокупляются в силу неодолимой потребности к зачатию. Совсем разная оценка факта из имморального он переходит в глубоко моральный, в исполнение воли Божией и закона природы В Р-в

[23] Какое поразительное признание, до конца и глубины объясняющее религиозное оскопление ("галлы" древности, наши "скопцы", "белые голуби")! И медики, коим правительственно предлагалось объяснить скопчество (см. монографию Д-ра Пеликана), не воспользовались этим и такими фактами. Впрочем, в медицине, кажется, вовсе нет литературы об "андрогинах", не помню ни одной диссертации. Полное неведение, но совершенно младенческое. В. Р-в.

[24] Если бедра мои расставлены, как у женщины, совокупляющейся с мужчиной (лат.).

[25] Удивительно! Прямо прилагать в виде картинки к "Истории религий", как иллюстрацию финикийской Venus baibatus. И поразительно, что здесь преобразование наступило после родов. В. Р-в.

[26] Прямо наши 60-е годы! Вся тогдашняя "буря" вышла из стакана …. См. выше о Чернышевском. В. Р-в.

[27] Типичное представление о нормальном половом акте г. Фози и в аскетической литературе. В. Р-в.

[28] Поразительно! Колебания пола в одном индивидууме! Точно переливы света в гейслеровых трубках. В. Р-в.

[29] Почему "нечистое"? Совершенно чистое, - как у Евы при взгляде на Адама. Все взято из "Киевского Патерика", собрания житий "святых" Киевских Пещер. Все с XIII-XV века давалось в поучение, в "просвещение", русскому народу младенцу, который жевал ту пищу, какую ему вкладывали в рот. Между тем пища эта вся отравлена ядом скопчества и бунтом против заповеди Господней. "Оплодотворяйтесь! размножайтесь!" По духу этого отрицания, "святые" Пещер были хоть и наивные (и невинные), однако богоборцы. А "Патерик" был и остается книгой богоборческою. И он писан урнингом-безбрачником, и в нем писано об урнингах же, каковым несомненно был этот Моисей. В. Р-в.

[30] Да Исаак, сын Авраама, был не только женат, но и "покорен Жене", и сохранил закон. Женатый Авраам был один из человечества Избран Богом в завете с Собою, чего еще не случалось ни с одним монахом. Но смотрите, как самоуверенно пишет монах-урнинг выражает натуру свою, и хотя в каждом слове отрицает и порицает все Св. Писание, но ему кажется, что он пишет что-то "божественное". В. Р-в.

[31] Да он "изгнан" был ни в каком случае не за жену, которую дал ему Бог, а за преслушание заповедания Божия о невкушении плода от древа познания добра и зла. Если Ева, жена, дала ему этот плод и под пером монахов это обращено в аргумент против женитьбы, то ведь доказали ли они, что Змий не соблазнил бы одного Адама, и без его женатости! Если перед Евою не устоял Адам, то почему он устоял бы перед Змием? Змий похитрее Евы, - а Адама он все равно стал бы искушать, потому что ему надо было склонить и не Адама, и не Еву, а - человека. Продолжи монахи глупую мысль свою, и они дошли бы до необходимости доказывать "греховность земледелия": ибо первый убийца на земле, Каин, - был земледелец, и Бог даже определенно отверг жертву его, как И Принесенную от плодов земледелия. В Р-в.

[32] Какая ненависть к женам! И не взято ни одного примера обратного, ни Агарь, ни Ревекка, ни Рахиль. Все - забыто, все - закрыто ладонью от читателя, которым был целый народ! И еще Церковь, пропитавшая народ этим женоненавидением, постоянно учила, подводя глазки к небу, что она-то и есть "мать брака" (свящ. Филевский в письмах ко мне), что "только христианство вывело женщину из унизительного положения, в каком она находилась у язычников и находится у мусульман" (С. А. Рачинский), что оно подняло положение женщины". Монахини и игуменьи - да: но на жену и мать она только подняла мужнины кулаки. То-то церковь ни разу против этих кулаков не подняла Протеста: не было примера. "Свое добро хорошо пахнет", - даже когда это и есть каиново "добро". В. Р-в.

[33] Аналогия приведенным у Крафт-Эбинга примерам урнингов: которые вообще с молодости не совокупляются, "до брака - девственны" и, Вступив в брак (случайно и нелепо), дивятся на совокупление, как на встреченного в лесу медведя. В. Р-в.

[34] Совершенно нормальное желание, естественное, святое, как Евы. В. Р-в.

[35] Как основательно! Прямо - закон Божий: "Ты молод и прекрасен, и я не стара еще и не безобразна - давай размножимся по слову Божию, зачнем прекрасных детей". Просто, как и все было открыто и просто в первобытные те времена. На что же злится монах? Ненавидя человека, замечаете ли, как ненавидит он Бога? В. Р-в.

[36] "Помыслами", как известно, страдают все монахи ("Покаянный канон" Андрея Критского, "Требник"). Благочестивая жена, пожелавшая себе мужем Моисея Угрина, и передает ему о "помыслах", этом начале греховных извращении пола; и если бы он сколько-нибудь имел в сердце своем любви к человечеству, сожаления о братьях своих, если бы он имел заботу о спасении души ее, то он принудил бы даже себя стать ее мужем в предупреждение развращения ее (мысленного). В Ветхом Завете неоднократно передано, как отцы взрослых дочерей, видя чрезмерное половое возбуждение мужчин города или села, говорили им: "Вот подождите, у меня есть Дочь (чаще - дочери), еще не познавшая мужа, и я вам вышлю ее". В громадной стране со сложным населением, с подвижными заработками ("отхожие промыслы") церковь, государство и общество должны бы любовно и согласно, без всякой "bonne mine", рассмотреть вопрос: как удовлетворить половую нужду этого вынужденно бродячего населения? И поставив этот вопрос, конечно, чиновники и мудрецы должны бы передать его в "комиссию из женщин" или хотя бы всему женскому скопищу. Женщины, которым врожден инстинкт материнства (верхней заботы, заботы сверху вниз) не в отношении одних собственных детей, а вообще, - без сомнения, не отвергли бы абсолютную необходимость как-нибудь ответить на эту "жажду". Теперь это разрешилось в проституцию, в ужасный промысел, который обрек толпы ничуть не плохих девушек на невероятное унижение, позор, несчастье и болезни, связанные исключительно с удовлетворением этой бродячей нужды. Но чем эти девушки хуже других, что на них одних это поло? Несомненно, это должно быть совершенно переработано - и именно в смысле более правильного и равномерного распределения полового налога. С полным падением всех суеверий против деторождения и совокупления, брезжится, что это разрешилось бы в свободную (своеохотную) преданность этому всех незамужних и зрелых женщин. Вообще, бытие у некоторых и даже у многих женщин проституционного инстинкта, на разных степенях его напряжения и полная неспособность всех таких женщин к верному и целомудренному сожитию с одним, не может быть лишена всякого смысла в природе, не может не играть какой-то тайной для нас роли в Космосе, в цивилизации, в истории. "Кому-то и они нужны", "гое-то и у них есть место". "Место" это и падает именно на двигаемость и смешиваемость человечества; то, что оно не сидит, как два попугайчика в клетке, на одном месте, не может этого и не должно этого. А между тем каждые пять дней уже "нужна женщина мужчине". Для этих homines errantes in rebus gaestis [мужчины с бродячей нуждой - лат.] и сделан мировой запас в feminae errantes in sexu [женщины с проституционным инстинктом - лат.] В. Р-в.

[37] Видите оклеветание брака у монаха? "Брак есть нарушение чистоты душевной и телесной", "брак оскверняет душу и тело", "брак есть скверна". И все это, в бесчисленных "Житиях", они подсказывают, шепчут народу, в то же время крича наружу: "Брак честен и ложе не скверно" (текст из ап. Павла), "мы благословляем брак", "венчаем", - приходите только и заплатите деньги, "брак - церковное таинство". И нашли же глупое государство, которое этому поверило. В. Р-в.

[38] Опять "скверна"... "Жена" - скверная, "женщина" - скверна, ласка ее или от нее - "скверна". Этим пропитано все "святоотеческое"; "святость" церковная и определяется этой "разделительной от женщин" чертой. Мы уже указали выше, в каком вкусовом ощущении лежит всего этого источник. "По плоду узнается дерево"... Но и обратно: "взглянув на дерево, уже узнаем, какой оно принесет плод...". В. Р-в.

[39] Какие сведущие монахи: даже знают и то, что Змий нашептывал в раю. Там вслух, в словах, записанных в Библии, даже слова нет о плотском соединении Адама с Евой, для чего Ева и дана была Адаму; но в монастырях твердо распространено убеждение, что Змий "нашептывал" Еве плотски повлечь Адама к соединению с собой, а самое "яблоко" толкуется иносказательно, как "женская прелесть", "чувственность". Помогает этому то, что в раю, до грехопадения совокупления еще не было; но если бы Церковь заботилась о чистоте понимания Св. Писания, она взяла бы из Талмуда то простое объяснение этого, что райская жизнь первой четы продолжалась только один день. Прежде всего, Адам был уже не "дебелый мужчина", каковым нелепо рисуют его на иконах, а отрок на переходе в юношество. Сон его и сотворение Евы совершилось в ответ на первое его чувственное пожелание: не мог же допустить ему Бог "разжигаться" в раю, что есть грех даже и в падшем состоянии (слова ап. Павла). Подготовленный чувственностью к ней, Адам произносит известное любящее восклицание при первом взгляде на деву-жену. Он уже знает, что она - его, что она - жена, и произносит величайшую формулу брака, какая когда-либо была дана. Брак совершился бы и исполнение его в раю же последовало бы с первыми сумерками, как у всей твари, у всех людей, - если бы, вероятно в предвечерний час, не произошло соблазнение Евы Змием. Судя по словам Божиим, что "семя женщины живородящей станет стирать главу Змия" (слова эти перевраны и в русском и в славянском переводах Библии), - если и позволительно влагать какой-нибудь иносказательный смысл в слова Змия, абсолютно от нас сокрытый, то можно только думать, что, вопреки воле Божией, давшей Еву в совокупление Адаму, Змий задумал поманить ее новым путем, вот этим путем урнингства, ненарушимого девства, монашества, как бы путем Моисея Угрина и подобных. Так как рассказ Библии об Адаме и Еве в то же время есть образ всякого возрастания юношей и дев и их сочетания, - то мы можем отметить, что и отроки перед самым пробуждением чувственности (Адам до Евы), и девы в этот же предбрачный возраст, все испытывают узенький, короткий по времени, поясок гомосексуальности: это наши "влюбления институток в подруг своих", и подобные же чувства в мальчиках лет 15-16. Все, что в отношении к полу мог нашептывать Змий, то вот такое Дево-мужнее: "Не плодитесь, не множитесь - но живите, как ангелы на небесах, любя друг друга девственною любовью". Нельзя, в параллель, не "отмстить, что гости Лота и были почувствованы содомлянами как "ангелы", и вообще муже-девы утверждают и настаивают (Платон в "Федре"), что их чувства по высоте духовности и чрезвычайному даваемому счастью Подобны "ангельским", дают им "ангельское состояние и блаженство" Все это надо отметить. Но так или этак, - Адам и Ева были к ночи уже изгнаны из рая, и совокупление их произошло вне его. Все, что можно думать об этом, это что, исполнив заповедь Божию о размножении в раю же, т. е. поспешно, - они, по всему вероятию, избежали бы и изгнания из рая. Но они замедлили и были изгнаны: и только здесь, уже претерпя за отлагание выполнения Божьей воли, поспешили начать "стирать главу Змия". В подлинной Библии сказано: "И сказал Бог Змию: вражду положу между тобой и женщиной, и между потомством твоим и дитятею ея.. И семя женщины сотрет главу тебе". В. Р-в.

[40] Вот голоса урнинга. ., вот все исповедание, цельное исповедание Муже-девства: "не могу с женщиной быть", "грех", "скверна для меня", "и не ссылайтесь на святых, на примеры, на тексты все равно, не могу! не Хочу! Моей природе это противно, враждебно, гадко!" В. Р-в.

[41] Все ведь это сочинение, фантазия: но так уверен урнинг, когда и врет ("природа кричит")! См. выше аналогичное вранье, - и тоже какое упоенное! Вл. Соловьева, Л. Толстого и Фози о "девстве". В. Р-в.

[42] Прямо - знаменитые слова о скопчестве. Так вот в каком месте их корень... В. Р-в.

[43] Вот, вот! Так вот где корень всех монастырей и всего монашества Наивно и чистосердечно рассказанная история Моисея Угрина, с его столь ясно выраженной физиологической природой, поднимает завесу над всем делом, "Историю" эту надо бы выгравировать на меди и прибить Своротам всех монастырей. В. Р-в.

[44] Да, все отношение Иисуса к браку уже было двойственно - и спе-рвa an. Павел, а затем и Церковь только продолжали эту двойственность На переднем фасе - Брак в Кане Галилейской... "первое чудо"... "с людь-ми"... "на браке их". Затем, у Матф. 19, как будто подтверждение всего Вeтxoгo Завета: "Сотворивший вначале мужчину и женщину сотворил их" и пр., - хотя эти последние слова и заключаются каким-то ненужным скопчеством, этой малостью фактической, о которой бы и упоминать не стоило, высказывая такой универсальный закон. Но упомянуто. Случайно? В каких целях? Неразгаданно. И затем говорится, как особенное Христово, как новое Христово, "христианское", вот это противоположение "Христова ученичества" - отцу, матери, жене, детям... Так сильно сказано. "Не может быть Моим учеником, кто не отрекся"... Как бы: "По сему (отречению) будут узнавать, Мои ли вы" (ученики, последователи). И, наконец, совсем непостижимо это пламенное: "Огонь пришел. Я низвесть на землю: и как желал бы, чтобы он уже возгорелся!" Крещением должен Я креститься: и как Я томлюсь, пока сие совершится! Думаете ли вы, что Я пришел дать мир земле? Нет, говорю вам, но - разделение. Отныне пятеро в одном доме станут разделяться, трое против двух и двое против трех. Отец будет против сына и сын против отца; мать против дочери и дочь против матери; свекровь против невестки своей и невестка против свекрови своей" (Луки, XII). Все это слишком подробно, разделительно и так настойчиво, притом лично настойчиво, "новозаветно" ("новый и другой завет"), что и у ал. Павла и у Церкви не могло остаться сомнения, что тут нужно между чем-то выбирать: между верностью Ветхому Завету или вот этому Новому Завету, между "Плодитесь! Множитесь!" и "Если вы станете плодиться и множиться - не можете быть Моими учениками..." Евангелие тем именно ни на какую книгу не походит, что оно, будучи человечно, в то же время не есть ни мужское, ни женское (характер "мужского" и "женского" мы можем открыть в каждой строке, всяком жесте, в каждом тоне человеческого слова и движения). Уже слова Евангелия суть все до единого "как Ангелы на небеси"... "Любовь" же евангельская, это особая бесполая любовь, небесно-спокойная, всем помогающая, "и добрым и злым", и от всех вместе с тем далекая, ни с кем определенно не сливающаяся (брак), и есть внеполое и обоюдополое чувство, духовно-физическое, но страшно тонко-физическое. "Живут, как Ангелы"... Все, "как у Ангелов". В соответствии этому Иисус и мог только (Матф. 19) сослаться формально на заповедь Ветхого Завета: "плодитесь" и проч., но именно с этим "и прочее", равнодушно; когда же дело дошло не до ответа пристававшим на улице (Матф. 19), а до личного Его отношения, то Он и воскликнул: "Ни - жены, ни детей, ни - невесток и свекровей. Мой огонь - другой! О, если бы он возжегся!!!* Такова была Его небесная природа... И взгляните на изображения Его, все решительно, без исключения... В слегка склоненном лице, обрамленном длинными прядями волос, во взоре задумчивом, кротком и нежном, - особенно нежном, - мы не увидим сходства ни с одним известным нам, фактически или исторически, лицом... Такого нет - мужа, ни - героя... "Не то, не то!" "Не тот! Не тот! Но будем вглядываться дольше, будем вдумываться года. Нежное, прекрасное лицо, прекраснейшее на земле... Ничего мужского, мужественного; ничего Геркулесовского (берем тип, идеал, образ, предел, грань). Станем еще смотреть, думать, сравнивать... Погрузимся в это годы... Станем изучать всевозможные Его изображения, всех эпох... Во всех эпохах "геркулесовского" - ничего. Но нет ли, не попадется ли обратное? Да, вековой наклон живописи все показывает нам одно и одно: девство, нежность, женственность, просвечивающую сквозь мужские признаки, почти только сквозь налет их, слабый, нетвердый. Но откуда же живописцы взяли свой наклон! Да из слова! Они линиями разъясняли то, что казалось невероятным и неправдоподобным в рассказе...; они утвердили рассказ и вместе догмат. "Отца вовсе нет, и в сына могли перейти единственно черты матери-девы" (разъяснение мне, на мой вопрос "почему", М. П. Соловьева, великого знатока церковной живописи, о "девообразности" всех изображений Спасителя). "Две природы" в Нем... и "полнота в Нем человечности", закругленная, завершенная, чего и не может быть только в одном мужском или только в одном женском. Таким образом и тайная поэзия евангельского слова, слога, и твердый церковный догмат повелели так рисовать, соделали "сладким" такое рисованье... С. А. Рачинский мне указывал в своей Татевской церкви совершенно безбородый Лик Спасителя, особенно им любимый, так как он несет в себе память самой древней традиции (живописной). Но когда все так нарисовалось, тогда все и разъяснилось... Мы поклоняемся Деве в Муже. В. Р-в.

[45] См. выше у г. Фози... "Ляхиня" склоняла его не к сожитию с собой, а к форменному, законному, к церковному браку. Но он отвечал, как г. Фози и всякий урнинг: "Все равно - это есть скверна и прелюбодеяние". Из этих "обмолвок" на расстоянии тысячи лет, у простеца и ученого, как мы распознаем один корень дела, один вкус, одну физиологию'. В. Р-в.

[46] История, только другими словами рассказанная, попыток совокупить таких юношей с девами. "Ничего не выходило", - рассказывает Крафт-Эбинг. В. Р-в.

[47] Нужно заметить, что "могу" здесь всегда неотделимо от "хочу", Притом сладко "хочу". Моисею только казалось, что он "может": но как это длилось год и он не "захотел", ни разу кровь его не заиграла при взгляде на молодость, на красоту, наконец в ответ на осязательные ласки, то совершенно очевидно, что кровь его была без игры в этом отношении, т. е. находилась в том вечном покое, какой присущ индивидуумам с "+-0" полового притяжения. См. выше о женатых и не совокупляющихся урнингах. В. Р-в.

[48] Знаменитый термин Кондратия Селиванова - "чистота". Он этим термином называл "отсечение удов срамных", главный признак сектантов-скопцов. Но совершенно ясно, что все сообщество монашества есть бескровное скопчество; неотделимое от него по духу, оно невольно употребляет порой и термины скопческие. В. Р-в.

В. Розанов. Люди лунного света:

• Лунный свет. «Бородатые Венеры» древности
• Лунный свет. Подвижники раннего христианства
• Третий пол. Пол как прогрессия нисходящих и восходящих величин
• Третий пол. Колеблющиеся напряжения в поле. От наибольшего к наименьшему
• Третий пол. Колеблющиеся напряжения в поле. Умеренные степени полового влечения
• Третий пол. Колеблющиеся напряжения в поле. Линия безразличия в поле
• Третий пол. Колеблющиеся напряжения в поле. Самоотрицание пола; духовная содомия и аскетизм
• Третий пол. Колеблющиеся напряжения в поле. Муже-девы и их учение
• Третий пол. Колеблющиеся напряжения в поле. Передвижение пола из положительных в отрицательные тяготения
• Приложения для медиков и юристов
• Приложения для медиков и юристов (окончание)