Розанов В. Люди лунного света
Дрожа от страха, семилетком, «у нас на кухне», в Костроме, я слушал, как говорил дед:
- Старые люди говорят, что кто Божественное Писание все до конца поймет, тот ума лишится!
И брезжилось что-то страшное. Какой-то запрет, зарок. «Ведь кто сошел с ума, тот уже никому не расскажет, что же он понял», допытывался я в своем уме. «Боже мой, Боже мой! кто же это постиг? и отчего же этого постигнуть нельзя?»... «Хоть бы одним глазком заглянуть - и потом умереть».
.....................................................
С вытянутыми губами, с лицом, сжатым в одно страдание, с глазами, полными слез - стояла перед Чудотворным образом Богородицы прекрасная женщина, не молодая, но и не старая... Она была в пальто, в шапке (зима), и видно было, что все это ей тяжело, но на эту минуту она вся поднялась, как бы стараясь достать глазами до глаз Иконы, войти лицом своим в Ее Лицо...
Полное, большое, приветное Лицо - спокойное-спокойное и величавое-величавое - глядело на нее сверху...
Слов не было. Ничего не было.
«Помоги, Владычица-Богородица!» - шептал голос возле...
Но не больной: больная вся слилась в безграничное хотение, безграничную мольбу - в надежду, сильнее которой нет... и плакала, плакала.
Но народ ждал: надо было кончать. Бледной худой рукой больная взяла другую руку - она висела, как не живая,- и поднесла ее к пунцовой ленте... Но ей хотелось обернуть больную руку в ленту, а она могла только дотронуться: возьмет ленту, чтобы обернуть, и рука падает,- и тогда лента вовсе не достает до руки. Быстро я взял руку и поднял: с живостью она здоровой рукой обернула ее лентой... И смотря на свою руку, парализованную, рыдала, рыдала.
«Нужно же уходить, народ ждет».
Неуклюже, опираясь на палку, больная стала повертываться...
Сейчас на ее место встал другой. Люди текли, текли...
Твердый, прекрасный русский голос (с провинциальным оттенком), читая, произносил:
«...Не имамы иные помощи, Владычица наша! Иного заступления не имамы!..»
И так твердо, как тысяча лет сзади...
Больная подошла к ступеньке солеи: надо было сделать шаг вниз, и этого она не могла...
«И не надо, не надо иной помощи! Ничего не надо! Самой медицины не надо: что целить тело - надо душу исцелить».
Боже: да ведь эти толпы, здесь, везде, их тысячи, миллионы... они непременно помешались бы от страха, безнадежности, от несчастья, от действительного горя и действительной боли, если бы им не добрести вот сюда... И если бы они не знали, что есть место, куда - добредут, и - Бог услышит. Если бы вдруг перед ними... закрылось все!!!
Какой ужас!!!
Тьма, ночь и отчаяние,.
..............................................................
И да сияют Образа эти вечно. Ибо уже лучше пусть померкнет ум, нежели чтобы погасла жизнь.
И если даже мы все' «поймем», то самое это «понимание» бросим в огонь.
Так вот для чего Бог сделал, чтобы «нельзя было понять»; или чтобы «всякий понявший сходил с ума», и уже тогда не мог ничего рассказать,- как шептал старый дед-приживальщик...
В.Розанов. Предисловие к первому изданию.